Авада Нахуй Блять Кедавра!
Нашел наконец «Убить дракона» в хорошем, даже отличном качестве (полная реставрация изображения и звука). Пересмотрел. Замечательный фильм, все-таки. Как и все фильмы Захарова, впрочем.
– Прошу слова!
– Чего?
– Слова!
– Зачем тебе слово? Чего ты с ним будешь делать?
– Ну, все-таки... Если нельзя протестовать, то хотя бы поспорить...
– Так. Дискуссия у нас тут началась. Придется уничтожать все гнездо.
– Немного о себе: общая мозговая и физическая недостаточность, раздвоение личности, постоянный бред, эротомания. Но при этом – бургомистр вольного города. Избираюсь семнадцатый раз подряд пожизненно.
– Герой не видит людей.
– Ожидают со вчерашнего вечера за углом.
– Да вы любого спросите. Так, где любой? А, вот он.
– Не подчинитесь воле народа?
– Это не народ.
– Это не народ? Это хуже народа. Это лучшие люди города.
– Я еще не сошел с ума. Вернее, сошел, но не до такой степени.
– В молодости шалил – думал. Потом поумнел – стал соображать.
– Вот они – лучшие оружейники города. Смелые люди, но всего боятся.
– Открытые окна будем закрывать.
– Получишь государственное вознаграждение. А сейчас, или посмертно – решай сам.
– Прошу слова!
– Чего?
– Слова!
– Зачем тебе слово? Чего ты с ним будешь делать?
– Ну, все-таки... Если нельзя протестовать, то хотя бы поспорить...
– Так. Дискуссия у нас тут началась. Придется уничтожать все гнездо.
– Немного о себе: общая мозговая и физическая недостаточность, раздвоение личности, постоянный бред, эротомания. Но при этом – бургомистр вольного города. Избираюсь семнадцатый раз подряд пожизненно.
– Герой не видит людей.
– Ожидают со вчерашнего вечера за углом.
– Да вы любого спросите. Так, где любой? А, вот он.
– Не подчинитесь воле народа?
– Это не народ.
– Это не народ? Это хуже народа. Это лучшие люди города.
– Я еще не сошел с ума. Вернее, сошел, но не до такой степени.
– В молодости шалил – думал. Потом поумнел – стал соображать.
– Вот они – лучшие оружейники города. Смелые люди, но всего боятся.
– Открытые окна будем закрывать.
– Получишь государственное вознаграждение. А сейчас, или посмертно – решай сам.
А перечитать Шварца (первоисточник!) не захотелось?
А Шварца люблю с детства. Он мне всегда казался очень смелым, потому как у него так много читалось между строк!