Авада Нахуй Блять Кедавра!
— Вы знаете, что такое резонанс?
— Да. — Саша снова протянул руку к чайнику, но тот пыхнул жаром. — Я знаю, что такое резонанс.
— Так вот, кармический резонанс — страшная вещь. Когда шесть человек приносят аналогичные жертвы на алтарь одного и того же божества… строго одного и того же, понимаете? Вы же все поклонились одному конкретному пакету с заваркой! Западные маги использовали для тех же целей джинсы, но их пришлось делать много… впрочем, неважно, это всё вопросы, касающиеся посвящённых… так вот, когда была принесена шестая жертва пакету с чаем, плотность кармического напряжения стала критической! Образно говоря, вашу коллективную карму стало можно проткнуть и через неё добраться до кармы вашей страны и народа. И мы это сделали. Разумеется, с вашей же помощью.
— Это как? — недоумённо переспросил Лбов.
— Ну вы ведь поняли насчёт жертвы? Так вот, полная и совершенная жертва — это когда человек сначала обладает чем-то… или хотя бы желает этого… потом совершает во имя этого некое тяжкое деяние… а потом — и это очень важно! — добровольно отказывается от той вещи, которая была столь вожделенна. Такой отказ сотрясает мир… Так вот. В девяноста девятом году в Израиле умер Аркадий Цунц. Последним его воспоминанием был этот чай… В том году ваш премьер Примаков окончательно склонился к идее русско-индийско-китайского союза. Разумеется, идея треугольника была смешной и глупой. Индия и Китай не могут быть частью единого блока, у нас слишком разная магия… Однако переговоры начались с новой Индией, управляемой БДП. В частности, индусы получили преимущественное право на миграционные карты и облегчённую процедуру получения гражданства. Тогда же мы начали вывоз в Россию излишка населения и у вас появились первые, как вы говорите, чёрные. В двухтысячном году Туся не стала поднимать коробку с чаем, потому что она была выброшена на помойку. Кармическая энергия, выделившаяся при этом, позволила закрепить положение Примакова при Ельцине, подобно Ришелье при Людовике. Далее, в две тысячи втором Юника Кащук, обидевшись на случайного любовника, также отказалась от чая. Через месяц после этого события был подписан Большой Договор и заключён российской-индийский союз, уже вполне официальный. Тогда же мэр Москвы полностью перешёл к нам на содержание. В две тысячи третьем бандит, нанятый противниками построения Артха-Сити, выплеснул кипящий чай в лицо Модесту Дееву. Модест больше никогда в жизни не сможет пить любимый чай… Соответственно, на этот момент пришлось установление особых отношений между «Единым Отечеством» и БДП, а также начало открытой индуизации России… В две тысячи четвёртом погиб Аристакес Тер-Григорян, участник антипримаковского заговора, и, возможно, главный исполнитель… Заговор был ликвидирован. К сожалению, эта смерть не дала нам нужного потока кармической энергии, но, по крайней мере, контур пролёг через точку… Остались только вы. И теперь от вас требуется сознательное действие.
— И что я должен сделать? — Саша снова потянулся к ручке. На этот раз она оказалась тёплой.
— Всего лишь выпить чашку чая. Знаете пословицу? «Просто, как выпить чашку чая». Ваша задача — замкнуть собой кармическую цепь. Сейчас я прочту мантру, а вы — сделаете глоток. Всего один глоток, этого достаточно. Потом, правда, придётся время от времени повторять ритуал, чтобы закрепить цепь причинности. Но это будет не часто. Раз в несколько лет. Да и то, откровенно говоря, перестраховка. Главное — происходящее здесь и сейчас. Мы выкрутили времени руку, она теперь вывихнута. Нужно поставить сустав на место.
<…>
Лбов осторожно наполнил чашку заваркой.
— Знаете, — сказал он, — союз с Индией принес нашей стране много пользы. Вы нас избавили от массы проблем. Я вам благодарен за это — как обыватель. Но есть одна штука, о которой я до сих пор предпочитал не думать. Вас миллиард, а нас — сто пятьдесят миллионов. Нет, теперь уже меньше. И я понимаю, что будет с нами хотя бы во втором поколении.
— Что ж, я должен сказать и это... — Индус тяжело вздохнул. — Русский народ должен исчезнуть — так или иначе. Это решили не мы, это решили совсем другие силы, бесконечно более могущественные… Мы предлагаем вам достойный и красивый уход: быстрое растворение в более успешном народе. Альтернатива — медленное мучительное вымирание, нашествие кавказцев, потом и китайцев… Нет, об этом и думать не стоит.
— Вот даже так? — Лбов уставился на чашку. — Значит, предлагаете быстро и сразу? А если помучиться?
— «Белое солнце пустыни», — доктор Багчи опёрся на край столика. — Хороший фильм. Я понимаю ваши чувства. Индрусы сохранят часть русской культуры. Возможно, даже русский язык. Обещать не могу, но мы постараемся. Пейте.
— Значит, нас всё равно добьют, рано или поздно… Ну что ж, это логично. Вы, кстати, Достоевского читали? — Лбов продолжал держать чашку на весу. — У него была такая дилемма: «свету не быть, или мне чаю не пить». И решал он её так: «свету не быть, а мне чтобы чай всегда пить». А может, чаю-то не надо было пить?
Вместо Индии — Китай, и вся разница.