Авада Нахуй Блять Кедавра!
Лигачев о Черненко:
Константин Устинович был классическим аппаратчиком – как говорится, с головы до пят, до мозга костей. Десятилетиями работал он в кабинетах, на почтительном расстоянии от живой, реальной жизни – вместе с Л.И. Брежневым был в Молдавии, потом в ЦК, потом в Верховном Совете СССР, потом снова в ЦК. На этом аппаратном пути Черненко добился несомненного успеха, я бы сказал, он был виртуозным аппаратчиком – со всеми минусами этой профессии для политического деятеля, но в то же время и с плюсами. Может быть, следовало бы сказать так: пока Черненко оставался в тени Брежнева, аппаратное искусство было сильной его стороной. Но когда он начал перевоплощаться в самостоятельного политического деятеля, оторванность от жизни в целом сослужила ему худую службу.
Секретари обкомов партии уважали заведующего общим отделом ЦК Черненко за то, что он внимательно относился к насущным проблемам областей. Если приходил к нему, рассказывал о той или иной проблеме, да еще оставлял основательную записку, где изложена суть дела, – можно было не сомневаться, что Константин Устинович даст ей ход и, что называется, «выбьет» подпись Генсека. Занимая важный пост заведующего общим отделом в аппарате ЦК, Черненко был на своем месте, это несомненно. Вдобавок, к его профессиональным качествам необходимо приплюсовать и такую человеческую черту, как отзывчивость, искреннее желание помочь человеку.
И в этой связи особо обязан сказать о том, что Черненко, который был необычайно близок к Брежневу и обладал колоссальным в ту пору влиянием, умудрился не запачкать свое имя коррупцией. Вокруг Брежнева фактов злоупотребления было немало, а Черненко возможности на этот счет имел немыслимые. Только мигни, только намекни – и его завалили бы «сувенирами», отблагодарили бы превелико за помощь. Чтобы не оказаться втянутым в злоупотребления, Константину Устиновичу действительно надо было проявить твердость. Он был человеком весьма скромным в быту и житейских делах.
Да, было бы неправильным, неверным рисовать Черненко только одной краской, как пытаются это делать некоторые. Судьба этого человека сложилась, можно сказать, трагически: ни по состоянию здоровья, ни по своему политическому опыту он не был готов к тому, чтобы занять пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Его беда в том, что под давлением своего окружения он дал согласие на избрание Генсеком, вдобавок, в тот закатный период жизни, когда его силы угасали.
Думаю, здесь не в последнюю очередь сказалась другая черта Константина Устиновича, странным, загадочным образом сочетавшаяся с житейской скромностью: он любил награды и прославления. Только-только избрали его Генеральным секретарем, как некоторые деятели, поднаторевшие на изготовлении мемуаров Брежнева, тут же начали суетиться по части аналогичных книг Черненко. Красноярские товарищи немедленно вспомнили о его работе в крае. Кто-то тут же заговорил о погранзаставе, где когда-то служил Черненко. Сам он не протестовал. Это была его слабость – возможно, слабость кабинетного политика, большую часть жизни оставшегося в тени, пребывавшего в безвестности.
Черненко был избран Генеральным секретарем, как говорится, без проблем. На Пленуме его кандидатуру выдвинул Председатель Совета Министров Тихонов, она была поддержана, и все прошло гладко. Заминка произошла несколько позднее, когда на организационном заседании Политбюро Константин Устинович внес предложение поручить проведение заседаний Секретариата ЦК Горбачеву. Черненко, видимо, понимал, что тут нужен человек энергичный, молодой, физически крепкий.
Однако не все члены Политбюро придерживались столь здравой точки зрения. На предложение Генсека немедленно откликнулся Тихонов.
– Ну Горбачев превратит заседание Секретариата в коллегию Минсельхоза, будет вытаскивать туда сплошь аграрные вопросы…
Было ясно, что это лишь формальный повод отвести кандидатуру Горбачева, но кое-кто за это ухватился, раздалось еще несколько реплик, выражавших сомнение. А «за» предложение Генерального секретаря высказался Устинов.
И тогда, используя свой дипломатический опыт, слово взял Громыко. Чтобы снять возникшую напряженность, он предложил соломоново решение:
– Давайте подумаем, не будем сейчас торопиться. И позднее вернемся к этому вопросу.
Однако несколько флегматичный, слабый здоровьем Черненко неожиданно проявил характер и твердо сказал:
– Я все-таки настаиваю на том, чтобы вы поддержали мое предложение доверить ведение Секретариата товарищу Горбачеву.
Да, произошло именно так, из песни слова не выкинешь. Хотя между Черненко и Горбачевым никогда не было близости, Константин Устинович сам решил выдвинуть Михаила Сергеевича на неофициальный второй пост в высшей партийной иерархии, твердо отстаивая эту линию, и настоял на своем. Вообще Черненко был человеком далеко не таким простым и однозначным, каким быстро представили его иные журналисты уже в перестроечный период. И при нем, хотя и не без осложнений, роль Горбачева продолжала возрастать.
Секретари обкомов партии уважали заведующего общим отделом ЦК Черненко за то, что он внимательно относился к насущным проблемам областей. Если приходил к нему, рассказывал о той или иной проблеме, да еще оставлял основательную записку, где изложена суть дела, – можно было не сомневаться, что Константин Устинович даст ей ход и, что называется, «выбьет» подпись Генсека. Занимая важный пост заведующего общим отделом в аппарате ЦК, Черненко был на своем месте, это несомненно. Вдобавок, к его профессиональным качествам необходимо приплюсовать и такую человеческую черту, как отзывчивость, искреннее желание помочь человеку.
И в этой связи особо обязан сказать о том, что Черненко, который был необычайно близок к Брежневу и обладал колоссальным в ту пору влиянием, умудрился не запачкать свое имя коррупцией. Вокруг Брежнева фактов злоупотребления было немало, а Черненко возможности на этот счет имел немыслимые. Только мигни, только намекни – и его завалили бы «сувенирами», отблагодарили бы превелико за помощь. Чтобы не оказаться втянутым в злоупотребления, Константину Устиновичу действительно надо было проявить твердость. Он был человеком весьма скромным в быту и житейских делах.
Да, было бы неправильным, неверным рисовать Черненко только одной краской, как пытаются это делать некоторые. Судьба этого человека сложилась, можно сказать, трагически: ни по состоянию здоровья, ни по своему политическому опыту он не был готов к тому, чтобы занять пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Его беда в том, что под давлением своего окружения он дал согласие на избрание Генсеком, вдобавок, в тот закатный период жизни, когда его силы угасали.
Думаю, здесь не в последнюю очередь сказалась другая черта Константина Устиновича, странным, загадочным образом сочетавшаяся с житейской скромностью: он любил награды и прославления. Только-только избрали его Генеральным секретарем, как некоторые деятели, поднаторевшие на изготовлении мемуаров Брежнева, тут же начали суетиться по части аналогичных книг Черненко. Красноярские товарищи немедленно вспомнили о его работе в крае. Кто-то тут же заговорил о погранзаставе, где когда-то служил Черненко. Сам он не протестовал. Это была его слабость – возможно, слабость кабинетного политика, большую часть жизни оставшегося в тени, пребывавшего в безвестности.
Черненко был избран Генеральным секретарем, как говорится, без проблем. На Пленуме его кандидатуру выдвинул Председатель Совета Министров Тихонов, она была поддержана, и все прошло гладко. Заминка произошла несколько позднее, когда на организационном заседании Политбюро Константин Устинович внес предложение поручить проведение заседаний Секретариата ЦК Горбачеву. Черненко, видимо, понимал, что тут нужен человек энергичный, молодой, физически крепкий.
Однако не все члены Политбюро придерживались столь здравой точки зрения. На предложение Генсека немедленно откликнулся Тихонов.
– Ну Горбачев превратит заседание Секретариата в коллегию Минсельхоза, будет вытаскивать туда сплошь аграрные вопросы…
Было ясно, что это лишь формальный повод отвести кандидатуру Горбачева, но кое-кто за это ухватился, раздалось еще несколько реплик, выражавших сомнение. А «за» предложение Генерального секретаря высказался Устинов.
И тогда, используя свой дипломатический опыт, слово взял Громыко. Чтобы снять возникшую напряженность, он предложил соломоново решение:
– Давайте подумаем, не будем сейчас торопиться. И позднее вернемся к этому вопросу.
Однако несколько флегматичный, слабый здоровьем Черненко неожиданно проявил характер и твердо сказал:
– Я все-таки настаиваю на том, чтобы вы поддержали мое предложение доверить ведение Секретариата товарищу Горбачеву.
Да, произошло именно так, из песни слова не выкинешь. Хотя между Черненко и Горбачевым никогда не было близости, Константин Устинович сам решил выдвинуть Михаила Сергеевича на неофициальный второй пост в высшей партийной иерархии, твердо отстаивая эту линию, и настоял на своем. Вообще Черненко был человеком далеко не таким простым и однозначным, каким быстро представили его иные журналисты уже в перестроечный период. И при нем, хотя и не без осложнений, роль Горбачева продолжала возрастать.
-
-
25.04.2012 в 17:44-
-
27.04.2012 в 21:16но в пропихивании горбачева на высшие посты отличился в том числе и сам лигачев, в чем он откровенно признается, несмотря на всю к нему неприязнь
мол, когда после того случая стало ясно, что некто в верхах борется против горбачева, из-за чего в отношениях между черненко и горабчевым возникло серьезное охлаждение, он, лигачев, сам прорывался к черненко и расписывал ему в красках как бешено, от зари и до зари, на износ работает на благо родины горбачев. и что, мол, после того разговора лигачева с черненко, последний сменил гнев на милость по отношению к горбачеву
пишет лигачев и о том, как он координировал сторонников избрания горбачева в политбюро и среди секретарей перед голосованием о кандидатуре генсека
а ведь в генсеки его избрали не так-то легко
на первую ступеньку к трону - в председатели похоронной комисиии черненко - горбачева вообще не пустили, замотали вопрос. и вообще был раскол во мнениях, многие хотели видеть на посту генсека гришина. даже ходили слухи о некоем "завещании" черненко в пользу гришина
но лигачев занялся пропагандой кандидатуры горбачева среди секретарей на местах, договорился с громыко. громыко первым выступил "за" - и вуаля
вообще, поразительно, насколько управляемым было даже политбюро! главное было выступить первым и озвучить свою позицию. открыто возражения высказывались редко, максимум - могли замотать вопрос и отложить его
-
-
27.04.2012 в 21:47