Авада Нахуй Блять Кедавра!
В.КУЛИКОВ: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич!
Меня зовут Владимир Куликов, я студент кафедры телевидения.
Меня очень печалит всё, что происходит сейчас в отечественной журналистике, в отечественном телевидении. Ещё больше меня печалит всё, что происходит в нашей стране. Если честно, последние три года я реально обдумываю факт переезда в другую страну. Меня это очень волнует.
В своих интервью Вы очень часто говорите про ответственность, про личную ответственность, про то, что какие-то решения Вы принимаете и чувствуете, что будет фидбек от миллионов. Меня интересует такой вопрос. Сейчас в стране назревает очень серьёзная революционная ситуация. Это чувствуется по разговорам. Я это чувствую по комментариям в интернете. И меня интересует, какая будет Ваша личная стратегия поведения во время революции в стране?
Как Вы реализуете свою ответственность, свою меру ответственности? Готовы ли Вы пойти в народный суд (наверняка это, скорее всего, будет в случае революции) и готовы ли Вы там доказывать по каждому факту свои решения и свои идеалы? Понимаете ли Вы, что, скорее всего, этот суд будет обязательно необъективным, потому что все революционные суды необъективны? Понимаете ли Вы, что, скорее всего, Вас могут осудить даже на смертную казнь? Готовы ли Вы её храбро и ясно принять, как это сделал Саддам Хусейн или же Вы эмигрируете в дружественную нам Северную Корею, кончине лидера которой вы так сочувствуете, в отличие от Вацлава Гавела? Спасибо.
Д.МЕДВЕДЕВ: Маленькая ремарка по поводу кончин. Вы просто не очень внимательно следите за поляной, к сожалению: по поводу Вацлава Гавела – я тоже отправлял свое сочувствие. Но дело не в этом.
Володя, Вы, наверное, задали самый смелый вопрос своей жизни. Я Вас с этим поздравляю. Вы долго готовились и задали его с пролетарской прямотой. Я Вам отвечу предельно откровенно. Любой человек, который избирается на должность Президента, должен быть готов ко всему, – и я тоже ко всему готов. Почему? Просто потому что если ты уже принял для себя это решение, ты должен понимать, что от тебя зависит судьба огромного количества людей. У нас 140 миллионов с лишним человек, очень сложная страна: страна, в которой есть терроризм, в которой есть масса спрятанных конфликтов; страна развивающаяся, у которой масса проблем, в том числе и в политической системе, и в экономике; страна, в которой высокая бедность. И поэтому Президент должен быть готов ко всему.
Если Вы говорите о текущей политической ситуации – знаете, я, наверное, все-таки чуть постарше Вас... Вам сколько лет?
В.КУЛИКОВ: Лет на 20.
Д.МЕДВЕДЕВ: Да, лет на 20. Поэтому у меня к этому более спокойное отношение. Я помню и 89-й год, и 91-й год, и 93-й год, ситуацию, когда у нас танки стреляли по парламенту. Печальная была ситуация для страны. Но как-то вырулили. Был, кстати, и захват телевидения тогда. И масса других вещей. Вопрос в том, что и сегодня у нас есть достаточное количество проблем. И, может быть, в этом смысле я не могу быть вполне доволен тем, что я делал последние четыре года.
Что же касается прогнозов на будущее, это дело неблагодарное. Но я в любом случае уверен, что никакая революция нашей стране не нужна, потому что свой лимит на революции Россия выбрала в ХХ веке. Мы понаделали столько ошибок, к сожалению, я имею в виду – наши предшественники, руководители государства. Да и не только руководители. Вы же понимаете, что в революциях принимают участие не только начальники, не только вожди, но и огромное количество людей, разных людей: и тех, кто свято, истово верует в идеалы революции, и тех, кто делает карьеру. Но в конечном счёте эти революции, как правило, что делают: поедают своих детей.
Поэтому я очень не хотел бы, чтобы события в нашей стране развивались по какому-либо революционному или иному экстремальному сценарию. Но, я Вам скажу откровенно, я не вижу для этого достаточных предпосылок. У нас есть довольно значительное количество людей, которым не нравится нынешнее политическое устройство и нынешний набор политических лидеров, это нормально абсолютно. Может быть, через некоторое время они сами придут к власти и будут управлять государством, если смогут доказать свою правоту и доказать, что они способны этим государством управлять.
Я могу согласиться с тем, что, наверное, нам необходимо заняться совершенствованием нашей политической жизни, потому что у меня есть свой опыт, я и постарше Вас, и плюс всё-таки я уже давно во власти, я помню 90-е годы. У нас в 90-е годы была одна ситуация, в прошедшем десятилетии – другая ситуация, сейчас наступило уже второе десятилетие нового века. И в каждом десятилетии существовали определённые политические принципы и установки, но при этом мы сохраняли каркас политической системы.
Я могу Вам сказать откровенно: у меня тоже где-то, может быть, год назад или, может быть, чуть раньше, чуть позже возникло ощущение, что нам нужно добавить воздуха в нашу политическую систему просто потому, что она слишком зарегулирована. И, например, законодательство о партиях уже не соответствует требованиям сегодняшнего дня – при том, что еще несколько лет назад я считал, что нам нужно иметь именно такое законодательство, которое мы имеем. Почему? Потому что у нас должны сложиться крепкие, сильные партии, а не «живопырки», которые в огромном количестве участвуют в выборах. Но сейчас очевидно, что такие правила уже не действуют как следует.
Это касается и других вопросов: и выборов Президента, и порядка голосования в наш парламент, ровно поэтому я в декабре и внёс эти предложения по изменению нашей политической системы. Причём хотел бы, чтобы и Вы об этом знали, Ваши друзья, коллеги и все, кто сможет сегодня наблюдать нас через ваши айфоны, через другие средства коммуникации (потому что мы не планировали специально трансляцию этой встречи, она записывается, насколько я знаю, только для нужд Московского государственного университета): эти изменения планировались не с декабря месяца – я планировал всё это сделать ещё год назад. В этом я и вижу как раз долг Президента.
И, завершая ответ на этот вопрос, я ещё раз хотел бы сказать: я ничего не боюсь, иначе бы я не смог работать Президентом, а это тяжёлая работа, честное слово.
В.КУЛИКОВ: Можно чёткий и конкретный месседж: Вы готовы к смертной казни, умереть за свои идеалы или нет?
Д.МЕДВЕДЕВ: Понятно. Если Вас интересует чёткий ответ – за свои идеалы я, конечно, готов умереть. Кстати, идеалы – это не только Конституция и не только набор высоких ценностей, это, простите, и такие вещи, как семья, дети и всё остальное. Это тоже ценности, за которые все мы, кстати, должны быть готовы страдать исходя из разных соображений.
О.СЛОБОДЧИКОВА: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич!
Меня зовут Ольга Слободчикова, я студентка 5-го курса, и я бы хотела задать Вам такой вопрос: на Ваш взгляд, есть ли связь между декабрьскими протестами и тем, что Вы не баллотируетесь на второй срок? Как Вам кажется, было ли это решение в какой-то мере причиной протестов? Собственно, весь вопрос. Спасибо.
Д.МЕДВЕДЕВ: Почему я не баллотируюсь на второй срок, я старался внятно объяснить, не знаю, уж насколько у меня это получилось. Я считаю, что это вопрос политической целесообразности. Я, кстати, никогда и нигде не говорил, что я вообще не буду больше баллотироваться. Я напомню, мне всего 46 лет. Это не такой ещё серьёзный возраст, чтобы отказываться от дальнейших политических баталий. Но в этот раз я действительно решил не баллотироваться, исходя из, подчёркиваю, соображений политической целесообразности, потому что считал, что два человека, представляющие одну политическую силу, не должны толкаться локтями. Должен двигаться тот, у кого в настоящий момент, может быть, шансов победить несколько больше. Так это или нет, покажут выборы, которые состоятся в марте.
Что касается выступлений и событий, которые были после выборов в Государственную Думу, я не могу это напрямую связывать со своим отказом баллотироваться. Но, наверное, я допускаю, что среди тех, кто приходил на Болотную и на Сахарова, были люди, которые, может быть, хотели других раскладов, в том числе и моего участия в выборах президента. Я это вполне допускаю, это нормально [#].
Меня зовут Владимир Куликов, я студент кафедры телевидения.
Меня очень печалит всё, что происходит сейчас в отечественной журналистике, в отечественном телевидении. Ещё больше меня печалит всё, что происходит в нашей стране. Если честно, последние три года я реально обдумываю факт переезда в другую страну. Меня это очень волнует.
В своих интервью Вы очень часто говорите про ответственность, про личную ответственность, про то, что какие-то решения Вы принимаете и чувствуете, что будет фидбек от миллионов. Меня интересует такой вопрос. Сейчас в стране назревает очень серьёзная революционная ситуация. Это чувствуется по разговорам. Я это чувствую по комментариям в интернете. И меня интересует, какая будет Ваша личная стратегия поведения во время революции в стране?
Как Вы реализуете свою ответственность, свою меру ответственности? Готовы ли Вы пойти в народный суд (наверняка это, скорее всего, будет в случае революции) и готовы ли Вы там доказывать по каждому факту свои решения и свои идеалы? Понимаете ли Вы, что, скорее всего, этот суд будет обязательно необъективным, потому что все революционные суды необъективны? Понимаете ли Вы, что, скорее всего, Вас могут осудить даже на смертную казнь? Готовы ли Вы её храбро и ясно принять, как это сделал Саддам Хусейн или же Вы эмигрируете в дружественную нам Северную Корею, кончине лидера которой вы так сочувствуете, в отличие от Вацлава Гавела? Спасибо.
Д.МЕДВЕДЕВ: Маленькая ремарка по поводу кончин. Вы просто не очень внимательно следите за поляной, к сожалению: по поводу Вацлава Гавела – я тоже отправлял свое сочувствие. Но дело не в этом.
Володя, Вы, наверное, задали самый смелый вопрос своей жизни. Я Вас с этим поздравляю. Вы долго готовились и задали его с пролетарской прямотой. Я Вам отвечу предельно откровенно. Любой человек, который избирается на должность Президента, должен быть готов ко всему, – и я тоже ко всему готов. Почему? Просто потому что если ты уже принял для себя это решение, ты должен понимать, что от тебя зависит судьба огромного количества людей. У нас 140 миллионов с лишним человек, очень сложная страна: страна, в которой есть терроризм, в которой есть масса спрятанных конфликтов; страна развивающаяся, у которой масса проблем, в том числе и в политической системе, и в экономике; страна, в которой высокая бедность. И поэтому Президент должен быть готов ко всему.
Если Вы говорите о текущей политической ситуации – знаете, я, наверное, все-таки чуть постарше Вас... Вам сколько лет?
В.КУЛИКОВ: Лет на 20.
Д.МЕДВЕДЕВ: Да, лет на 20. Поэтому у меня к этому более спокойное отношение. Я помню и 89-й год, и 91-й год, и 93-й год, ситуацию, когда у нас танки стреляли по парламенту. Печальная была ситуация для страны. Но как-то вырулили. Был, кстати, и захват телевидения тогда. И масса других вещей. Вопрос в том, что и сегодня у нас есть достаточное количество проблем. И, может быть, в этом смысле я не могу быть вполне доволен тем, что я делал последние четыре года.
Что же касается прогнозов на будущее, это дело неблагодарное. Но я в любом случае уверен, что никакая революция нашей стране не нужна, потому что свой лимит на революции Россия выбрала в ХХ веке. Мы понаделали столько ошибок, к сожалению, я имею в виду – наши предшественники, руководители государства. Да и не только руководители. Вы же понимаете, что в революциях принимают участие не только начальники, не только вожди, но и огромное количество людей, разных людей: и тех, кто свято, истово верует в идеалы революции, и тех, кто делает карьеру. Но в конечном счёте эти революции, как правило, что делают: поедают своих детей.
Поэтому я очень не хотел бы, чтобы события в нашей стране развивались по какому-либо революционному или иному экстремальному сценарию. Но, я Вам скажу откровенно, я не вижу для этого достаточных предпосылок. У нас есть довольно значительное количество людей, которым не нравится нынешнее политическое устройство и нынешний набор политических лидеров, это нормально абсолютно. Может быть, через некоторое время они сами придут к власти и будут управлять государством, если смогут доказать свою правоту и доказать, что они способны этим государством управлять.
Я могу согласиться с тем, что, наверное, нам необходимо заняться совершенствованием нашей политической жизни, потому что у меня есть свой опыт, я и постарше Вас, и плюс всё-таки я уже давно во власти, я помню 90-е годы. У нас в 90-е годы была одна ситуация, в прошедшем десятилетии – другая ситуация, сейчас наступило уже второе десятилетие нового века. И в каждом десятилетии существовали определённые политические принципы и установки, но при этом мы сохраняли каркас политической системы.
Я могу Вам сказать откровенно: у меня тоже где-то, может быть, год назад или, может быть, чуть раньше, чуть позже возникло ощущение, что нам нужно добавить воздуха в нашу политическую систему просто потому, что она слишком зарегулирована. И, например, законодательство о партиях уже не соответствует требованиям сегодняшнего дня – при том, что еще несколько лет назад я считал, что нам нужно иметь именно такое законодательство, которое мы имеем. Почему? Потому что у нас должны сложиться крепкие, сильные партии, а не «живопырки», которые в огромном количестве участвуют в выборах. Но сейчас очевидно, что такие правила уже не действуют как следует.
Это касается и других вопросов: и выборов Президента, и порядка голосования в наш парламент, ровно поэтому я в декабре и внёс эти предложения по изменению нашей политической системы. Причём хотел бы, чтобы и Вы об этом знали, Ваши друзья, коллеги и все, кто сможет сегодня наблюдать нас через ваши айфоны, через другие средства коммуникации (потому что мы не планировали специально трансляцию этой встречи, она записывается, насколько я знаю, только для нужд Московского государственного университета): эти изменения планировались не с декабря месяца – я планировал всё это сделать ещё год назад. В этом я и вижу как раз долг Президента.
И, завершая ответ на этот вопрос, я ещё раз хотел бы сказать: я ничего не боюсь, иначе бы я не смог работать Президентом, а это тяжёлая работа, честное слово.
В.КУЛИКОВ: Можно чёткий и конкретный месседж: Вы готовы к смертной казни, умереть за свои идеалы или нет?
Д.МЕДВЕДЕВ: Понятно. Если Вас интересует чёткий ответ – за свои идеалы я, конечно, готов умереть. Кстати, идеалы – это не только Конституция и не только набор высоких ценностей, это, простите, и такие вещи, как семья, дети и всё остальное. Это тоже ценности, за которые все мы, кстати, должны быть готовы страдать исходя из разных соображений.
О.СЛОБОДЧИКОВА: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич!
Меня зовут Ольга Слободчикова, я студентка 5-го курса, и я бы хотела задать Вам такой вопрос: на Ваш взгляд, есть ли связь между декабрьскими протестами и тем, что Вы не баллотируетесь на второй срок? Как Вам кажется, было ли это решение в какой-то мере причиной протестов? Собственно, весь вопрос. Спасибо.
Д.МЕДВЕДЕВ: Почему я не баллотируюсь на второй срок, я старался внятно объяснить, не знаю, уж насколько у меня это получилось. Я считаю, что это вопрос политической целесообразности. Я, кстати, никогда и нигде не говорил, что я вообще не буду больше баллотироваться. Я напомню, мне всего 46 лет. Это не такой ещё серьёзный возраст, чтобы отказываться от дальнейших политических баталий. Но в этот раз я действительно решил не баллотироваться, исходя из, подчёркиваю, соображений политической целесообразности, потому что считал, что два человека, представляющие одну политическую силу, не должны толкаться локтями. Должен двигаться тот, у кого в настоящий момент, может быть, шансов победить несколько больше. Так это или нет, покажут выборы, которые состоятся в марте.
Что касается выступлений и событий, которые были после выборов в Государственную Думу, я не могу это напрямую связывать со своим отказом баллотироваться. Но, наверное, я допускаю, что среди тех, кто приходил на Болотную и на Сахарова, были люди, которые, может быть, хотели других раскладов, в том числе и моего участия в выборах президента. Я это вполне допускаю, это нормально [#].