Последний конклав

Глава 1: Труба над Ватиканом
Трубу установили за три дня до конклава.
Длинная, узкая, из черного железа, она возвышалась над Сикстинской капеллой, как дымовая труба древнего алхимика — та, через которую улетают души, испаряются надежды...
Внизу, на площади Святого Петра, толпились туристы, щурясь на солнце и гадая, увидят ли они белый дым — знак нового папы, или черный — знак нерешительности, страха, затянувшегося конца. Но немногие знали, что конклав этот будет необычным. Что кардиналы, которые скоро закроются за тяжелыми дверями, уже шепчутся в коридорах Апостольского дворца, перебирают четки с дрожью в пальцах и вспоминают старое пророчество, записанное в XII веке ирландским святым Малахией.
«Petrus Romanus...»
Последний папа.
Последний перед концом.

Продолжение в комментариях.

@темы: Политика, Религия, США, Фантастика, Украина, Россия, Свое, Ватикан, Литературный эксперимент

---

А вот кому художественного конспироложества

Тьма над Пиренеями
Глава 1: Древний пергамент
Тени от высоких сводов библиотеки Ватикана дрожали в свете единственной керосиновой лампы. Отец Рикардо Моралес, главный архивариус Секретного архива, знал, что сегодня ночью ему нельзя зажигать электричество.
Он провёл рукой по потрёпанному кожаному переплёту, извлекая из глубины шкафа узкий футляр из чёрного дерева. На крышке тускло поблёскивала серебряная печать — два скрещённых ключа под тиарой.
«Только в случае смерти», — вспомнил он инструкцию кардинала Бертолуччи.
Футляр открылся с глухим щелчком. Внутри лежал пергамент, испещрённый символами, которые не принадлежали ни одной христианской традиции — переплетённые шестиконечные звёзды, змеи, пожирающие собственные хвосты, и странные цифры, написанные на арамейском.
«Договор Соломона» — прочитал он вверху.
Внезапно лампочка под потолком мигнула и вспыхнула на полную мощность, хотя Рикардо точно помнил, что выключил рубильник. По коридору за дверью раздались шаги — слишком лёгкие для стражников, слишком равномерные, будто кто-то специально выдерживал ритм.
— Qui est ibi? — окликнул он, инстинктивно прикрывая пергамент.
Ответом было молчание.
Шаги замерли прямо у двери.
Рикардо резко дёрнул шнур звонка, который должен был вызвать охрану, но... ничего не произошло. В тот же момент лампочка погасла, а пергамент в его руках вдруг стал тёплым, почти горячим.
В темноте зазвучал шёпот.
— Malkuth... Yesod... Hod...
Это были слова на иврите.
Отец Рикардо отпрянул к стене, когда дверь медленно отворилась. В проёме стояла высокая фигура в чёрном — не монах, не гвардеец. На его груди мерцала брошь в виде меноры с рубиновыми огнями.
— Время пришло, — произнёс незнакомец без акцента. — Он мёртв. Сеть активирована.
— Кто... мёртв? — прошептал Рикардо.
В ответ гость улыбнулся и достал из складок плаща телефон. На экране горел заголовок новости:
«Папа Франциск скончался внезапно. Причина не называется».
Дата и время смерти — 21:43.
Рикардо взглянул на часы. Сейчас было 21:44. Никто в мире ещё не мог знать об этом.
— Вы... — он попятился назад, — вы сделали это?
Незнакомец не ответил. Вместо этого он протянул руку и коснулся пергамента.
В тот же миг за окнами Ватикана, в обычно ярко освещённом Риме, один за другим погасли фонари.
Где-то вдали, со стороны Испании, начал нарастать гул — будто гигантская машина, скрытая в недрах земли, вышла на мощность.
— Что вы натворили?! — крикнул Рикардо.
Но человека в чёрном уже не было.
На столе перед ним лежал только пергамент. И теперь в самом его низу, кровью (или чем-то очень похожим), была дописана новая строка:
«Свет принадлежит нам».
* * *
За окном, над куполом Собора Святого Петра, тучи вдруг расступились, открывая неестественно яркую звезду. Она пульсировала в ритме, напоминающем древний молитвенный напев.
Где-то в это же время в Мадриде инженер Энрике Санчес в ужасе смотрел, как гаснут последние лампочки аварийного освещения...

Глава 2: Монета с печатью
Мадрид. 21:47.
Энрике Санчес не любил ночные смены. Особенно в Red Eléctrica de España — национальном диспетчерском центре, где он отвечал за мониторинг энергосетей. Обычно всё было спокойно: пики потребления утром и вечером, редкие аварии на подстанциях. Но сегодня что-то было не так.
За последний час система трижды выдавала ложные предупреждения о перегрузке, хотя нагрузка оставалась стабильной.
— Глючит, — проворчал он, постукивая пальцем по экрану.
— Или кто-то намеренно её глючит, — раздался за его спиной хриплый голос.
Энрике обернулся. Рядом стоял Хуан Молина, старший инженер, проработавший здесь тридцать лет. В руках он держал чашку кофе, но лицо его было бледным, будто он увидел призрака.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Энрике.
Вместо ответа Хуан достал из кармана старую монету и положил её на стол.
— Видел такое раньше?
Монета была необычной — не испанская, не евро. На одной стороне был выгравирован семисвечник — менора, на другой — шестиконечная звезда внутри круга.
— Это… еврейская?
— Не просто еврейская, — прошептал Хуан. — Каббалистическая. Такие использовали для…
Он не успел договорить.
Внезапно все экраны в диспетчерской вспыхнули ослепительно-белым светом, а затем разом погасли.
— ¡Mierda!
Темнота.
Глухая, абсолютная.
Даже аварийные лампы не зажглись.
Энрике рванулся к резервному генератору, но Хуан схватил его за руку.
— Не трать силы. Это не обычный блэкаут.
— Как это?!
— Они сделали это.
— Кто — «они»?!
Хуан не ответил. Вместо этого он поднял монету перед лицом, и Энрике с ужасом увидел, что та светится — тусклым, зловещим зеленоватым светом.
За окном, над Мадридом, небо вдруг почернело. Ни звёзд, ни луны — только густая, непроглядная тьма, будто город накрыли гигантским саваном.
— Слушай, — Хуан прижал монету к ладони Энрике, и тот почувствовал, как металл жжёт кожу. — Если хочешь выжить — беги. Сейчас.
— Куда?!
— В Собальменто.
— Это же заброшенная подстанция!
— Именно. Там есть… кое-что, что они не учли.
Внезапно из темноты раздался звук — металлический скрежет, будто по полу волокли что-то тяжёлое.
Хуан резко обернулся.
— Они уже здесь.
Энрике хотел спросить, кто, но тут же понял.
В конце коридора, у аварийного выхода, стояли три силуэта.
Высокие.
В чёрных плащах.
Их лица скрывали капюшоны, но Энрике почувствовал взгляд — ледяной, пронизывающий.
— Беги, — прошипел Хуан, толкая его к запасной лестнице.
Энрике рванул вперёд.
Последнее, что он услышал, прежде чем дверь захлопнулась за ним — крик Хуана.
Затем…
Тишина.
* * *
21:53.
Энрике выбежал на улицу.
Весь Мадрид был погружён во тьму.
Ни фар машин, ни огней в окнах — только редкие вспышки фонариков и панические крики людей.
Он зажал монету в кулаке — она всё ещё была горячей.
Собальменто.
Заброшенная подстанция на окраине.
Что там?
И кто эти люди?
Он посмотрел на небо.
Там, где обычно сияли звёзды, теперь висело нечто — огромное, тёмное, едва очерченное на фоне чёрного неба.
Будто тень закрыла город.
И тогда он понял.
Это не блэкаут.
Это начало.

Глава 3: Звонок из тьмы
Лиссабон. 21:49.
Премьер-министр Португалии Карлуш Монтейру стоял у окна своего кабинета, наблюдая, как один за другим гаснут огни города.
— Merda...
За его спиной экраны мониторов в ситуационном центре вспыхнули красными предупреждениями.
— Полный коллапс энергосистемы, — доложил министр энергетики, голос дрожал. — Все резервные линии отключены. Даже дизель-генераторы не запускаются. Это... невозможно.
— Невозможного не бывает, — хрипло пробормотал генерал Алмейда, начальник военной разведки. — Это атака.
— Чья? — резко повернулся к нему Монтейру.
Генерал молча положил на стол фотографию, сделанную спутником НАТО час назад. На ней, в 50 километрах от побережья Португалии, в океане четко просматривался странный круг — идеальной формы, диаметром не меньше километра. Вода внутри него была темнее, почти черной.
— Что это?
— Мы не знаем. Но за последние 48 часов такие же круги появились у берегов Испании, Марокко и... — генерал сделал паузу, — ...Израиля.
В этот момент на столе премьера завибрировал телефон. Неизвестный номер.
Монтейру поднял трубку.
— Alô?
— A luz agora é nossa... — прошептал голос с восточным акцентом.
Лицо премьера побелело.
— Кто это?!
В ответ раздался лишь мягкий щелчок.
Генерал Алмейда резко схватил свой планшет.
— Сэр... вам нужно это увидеть.
На экране была трансляция из Ватикана. Толпа в ужасе смотрела на купол Собора Святого Петра, где в ночном небе пульсировала неестественно яркая звезда.
— Это Сириус, — пробормотал кто-то из советников.
— Нет, — перебил его генерал. — Сириус сейчас должен быть на другой стороне горизонта. Это что-то другое.
Внезапно свет в кабинете погас.
Только мониторы продолжали работать, но теперь на них было не изображение, а текст — строки на древнееврейском, перемежающиеся странными символами.
— Что за черт?!
— Это... каббалистическая формула, — тихо сказал молодой советник по имени Рафаэль. — Здесь упоминается «Древо Жизни»... и что-то про «возвращение света».
Генерал Алмейда медленно подошел к окну.
— Господин премьер... посмотрите.
Монтейру обернулся.
Над Лиссабоном, в черном как смоль небе, теперь горели три звезды. Они выстроились в идеальный треугольник.
И пульсировали в унисон.
* * *
22:03. Подземный бункер под Лиссабоном.
Рафаэль вел премьера и генерала по узкому коридору.
— Вы уверены, что знаете, что делаете? — шипел Монтейру.
— Мой дед был каббалистом, — бросил через плечо Рафаэль. — Он оставил кое-какие... знания.
Он остановился перед массивной стальной дверью с надписью «ARQUIVO ULTRA-SECRETO».
— Здесь хранится кое-что со времен Салазара. Наши спецслужбы изучали... необычные технологии.
Дверь со скрипом открылась.
Внутри, в слабом свете аварийных ламп, стояло странное устройство — нечто среднее между телеграфом и алтарем, покрытое медными пластинами с выгравированными еврейскими буквами.
— Что это?
— Передатчик Теслы. Модифицированный. — Рафаэль провел рукой по панели управления. — В 1942 году нацисты искали в Португалии древние каббалистические артефакты. Наши агенты перехватили один...
Генерал Алмейда резко схватил его за руку.
— Ты предлагаешь использовать нацистскую машину?!
— Нет, — холодно ответил Рафаэль. — Я предлагаю использовать еврейскую машину, которую нацисты пытались украсть.
Он нажал последовательность клавиш.
Устройство ожило.
Медные пластины засветились голубоватым светом, а в воздухе запахло озоном.
— Что оно делает?
— Ищет источник тьмы, — прошептал Рафаэль.
Внезапно устройство взвыло.
На центральном экране появились координаты — 32°04′59″N 34°46′43″E.
— Это...
— Тель-Авив, — закончил генерал.
На экране вспыхнуло изображение — подземный зал, где семь фигур в черных мантиях стояли вокруг чего-то, напоминающего древний ковчег...
Затем связь прервалась.
Лампы в бункере взорвались, осыпав их дождем стекла.
В темноте Рафаэль прошептал:
— Они знают, что мы смотрим.
* * *
22:30. Тель-Авив.
В подземном зале старейшин экран тоже погас.
Самый старший из них, человек с седой бородой и холодными голубыми глазами, медленно улыбнулся.
— Keter пал. Сеть готова.
Он провел рукой над пламенем черной свечи.
— Пришло время разбудить Голема.

Глава 4: Пробуждение Голема
Тель-Авив. Подземный зал под старым кварталом Яффо. 22:30.
Воздух в круглом зале был густым от дыма черных свечей. Семь старцев в шелковых мантиях стояли вокруг каменного стола, на котором лежал глиняный сосуд с выгравированными по краям древнееврейскими письменами.
— «Шем ха-мефораш» готов, — прошептал старейший из них, Элиэзер бен-Давид, касаясь пальцем трещины на сосуде. — Слово, которое даст ему жизнь.
Один из младших членов совета, Аарон, нервно сглотнул.
— Рабби... мы точно должны это делать? Голем — это же...
— Оружие, — холодно прервал его Элиэзер. — Созданное защищать наш народ. Сегодня он понадобится нам снова.
Он поднял руку, и остальные замолчали. На стене за его спиной мерцали экраны с новостями из Европы: «Полный блэкаут в Испании и Португалии», «Папа Франциск мертв», «Таинственные символы в небе над Римом».
— Они думают, что это просто отключение электричества, — усмехнулся Элиэзер. — Но мы-то знаем...
Он повернулся к дальнему углу зала, где в нише стояла массивная фигура — человеческая, но слишком крупная, слишком... неживая.
Голем.
Его глиняная кожа была покрыта трещинами, а на лбу четко виднелся единственный уцелевший символ — буква «א» (алеф).
— Время пришло, — сказал Элиэзер и разбил сосуд о пол.
Из осколков поднялась струя черного дыма, которая тут же устремилась к Голему, вливаясь ему в рот, нос, уши...
И тогда его глаза открылись.
* * *
Мадрид. Заброшенная подстанция «Собальменто». 22:45.
Энрике с трудом отодвинул ржавую металлическую дверь и шагнул внутрь.
— Хуан... что за черт тут должно быть?
Но Хуана с ним не было. Только та странная монета в кармане, которая теперь жгла ему бедро, будто раскаленный уголь.
Фонарик выхватывал из тьмы обшарпанные стены, оборванные провода, разбитые панели управления...
И алтарь.
Посреди зала, под слоем пыли, стоял каменный стол, покрытый теми же символами, что и монета.
Энрике осторожно приблизился.
— Что за...
На алтаре лежала древняя книга. Кожаный переплет был стерт по краям, но на обложке четко читалось:
«Сефер Йецира»
Он потянулся к ней — и в тот же миг монета в его кармане взорвалась ослепительной вспышкой.
Энрике вскрикнул и отпрянул, но было поздно.
Книга открылась сама.
Страницы зашелестели, останавливаясь на одном из текстов.
И тогда он увидел...
* * *
Ватикан. Секретный архив. 23:00.
Кардинал Бертолуччи склонился над телом Папы Франциска.
— Вы нашли что-то? — спросил охранник.
— Да, — прошептал кардинал. — Это.
Он разжал кулак.
На ладони лежал крошечный кусочек глины.
— Что это?
— Часть Голема, — ответил Бертолуччи. — Они уже разбудили его.
Он поднял глаза к окну, где в небе над Римом теперь горели три звезды.
— Боже, помилуй нас всех...

Глава 5: Кровь на камнях
Тель-Авив. 23:17.
Голем сделал первый шаг.
Пол под его глиняными ступнями треснул, словно под весом танка.
— Baruch atah, Adonai... — начал молитву Аарон, но Элиэзер резко оборвал его:
— Не время для молитв. Время для войны.
Он протянул Голему медный свиток. Существо взяло его неестественно живыми пальцами и прижало к груди.
— Шем ха-мефораш горит в его устах. Теперь он знает, кого забрать, — прошептал старейшина.
В этот момент все лампы в подземелье вспыхнули ослепительно-белым — и погасли.
Где-то в темноте раздался крик.
Когда свет вернулся, Голема уже не было.
На каменном полу остались лишь трещины, складывающиеся в слово:
«Рим».
* * *
Мадрид. Подстанция «Собальменто». 23:20.
Энрике сжимал в руках «Сефер Йецира», но буквы на страницах плясали у него перед глазами, словно живые.
— «Тот, кто держит знание, держит власть...» — прочитал он вслух, и стены подстанции дрогнули, будто в ответ.
Внезапно книга вспыхнула синим пламенем, но не сгорала. Вместо этого в воздухе проступили тени — фигуры в чёрных мантиях, склонившиеся над картой Европы.
— Совет семи... — прошептал Энрике.
Одна из теней повернулась к нему.
— Ты опоздал.
Голос звучал прямо у него в голове.
Затем изображение сменилось: Рим, Ватикан, а под ним — сеть тоннелей, опутывающих город, как корни древнего дерева. В центре сети пульсировала точка — Сикстинская капелла.
— Что вы задумали? — крикнул Энрике, но тени уже растаяли.
На полу перед ним лежала новая монета. На этот раз с изображением перечёркнутого креста.
* * *
Мадрид. Подстанция «Собальменто». 23:23.
Энрике не мог оторвать глаз от книги.
Буквы плясали у него перед глазами, хотя он не знал иврита. Но смысл входил прямо в мозг, будто кто-то вбивал слова в его череп:
«Когда погаснет свет Запада, восстанет Голем из праха. И принесет он новый свет — огонь, что сожжет старый мир...»
— ¡Mierda! — он захлопнул книгу, но текст продолжал звучать у него в голове.
Внезапно со стороны входа раздался грохот.
Дверь, которую он закрыл на засов, вырвали с корнем.
В проеме стоял Хуан — вернее, то, что от него осталось.
Его глаза были полностью черными, а изо рта струился тот же черный дым, что и из разбитого сосуда в Тель-Авиве.
— Они... нашли меня... — его голос звучал как скрежет камней. — Беги... пока не...
Его голова неестественно дернулась, и он заговорил чужим голосом:
— Ты прочел Книгу. Теперь ты часть Сети.
Энрике отпрянул к алтарю.
— Что вы задумали?!
— Не мы, — скрипуче рассмеялся Хуан. — Тот, кто был до нас. Тот, кто спрятал истинный свет в тени...
Он (оно?) сделал шаг вперед.
Энрике схватил «Сефер Йециру» и швырнул в лицо твари.
Книга вспыхнула синим пламенем.
Хуан взвыл — но не от боли. От ярости.
— Ты не понимаешь! Они украли его у нас! Они прятали его веками!
Энрике не стал слушать. Он рванул к запасному выходу, зажав в кулаке вырванную из книги страницу. Энрике выбежал на пустынную трассу, задыхаясь. В кармане жгло страницу.
* * *
Лиссабон. Бункер. 23:25.
Премьер-министр Монтейру сжимал в руках старый пистолет, пока Рафаэль настраивал устройство.
— Вы понимаете, что это уже не просто блэкаут? — прошипел генерал Алмейда. — Это объявление войны. Но кем?
— Теми, кто был здесь до нас, — ответил Рафаэль, не отрываясь от панели управления. — Теми, кто строил храмы на костях.
Экран устройства ожил, показав спутниковые снимки: Тель-Авив, Рим, Мадрид — все три города были соединены линиями, образующими треугольник. В его центре, глубоко под землёй, виднелась огромная структура — древний механизм.
— Они активировали Сеть Соломона, — прошептал Рафаэль. — И теперь свет принадлежит им.
Внезапно связь прервалась. На экране появилось лицо — Элиэзер бен-Давид.
— Вы выбрали не ту сторону, господин премьер-министр, — произнёс он, и его голос заполнил бункер, словно эхо. — Но у нас есть предложение...
За его спиной мелькнула тень Голема.

Глава 6: Тени Сикстинской капеллы
Рим. Сикстинская капелла. 23:47.
Кардинал Бертолуччи стоял на коленях перед алтарём, но слова молитвы застревали у него в горле. Его взгляд был прикован к фреске Микеланджело «Страшный суд». В ней что-то изменилось…
Наконец он увидел: в самом тёмном углу, где раньше была лишь тень, теперь пульсировала шестиконечная звезда.
— Sancte Michael Archangele... — начал он, но внезапно свечи погасли.
Темнота.
Абсолютная.
Даже аварийные огни не зажглись.
— Они здесь... — прошептал он.
За дверью капеллы раздались шаги — тяжёлые, мерные, как удары молота по камню.
Бертолуччи рванулся к алтарю. Его пальцы нашли потайную панель под мраморной плитой — ту самую, о которой Франциск шепнул ему за час до смерти. Внутри лежал пергамент, испещрённый дрожащим почерком:
«Они придут за светом. Зажги то, что скрыто во тьме. Только кровь Аарона...»
Остальное было залито чернилами.
Снаружи раздался грохот — массивные дубовые двери капеллы взорвались в щепки.
В проёме стоял Оно.
Трёхметровый глиняный исполин с горящей буквой Алеф на лбу. Его глаза — две угольные пустоты — медленно осматривали помещение, пока не остановились на кардинале.
— Ubi est Keter? — прогремел голос из пустоты, где должен был быть рот.
Бертолуччи понял: Keter — не место. Keter — это корона.
— Следуй за мной, если хочешь жить, — прошептал чей-то голос справа.
Это был отец Рикардо, бледный как мел, с окровавленными ладонями. В одной руке он сжимал нож с печатью Соломона, в другой — горсть земли с Иерусалима.
Они бросились в потайной ход за фреской, когда Голем начал разбирать капеллу по камням.
— Куда мы...
— К Хранилищу Первого Света, — перебил Рикардо. — То, что зажёг сам Пётр, когда Нерон...
Его слова заглушил грохот — где-то сзади обрушился свод.
* * *
Лиссабон. 23:55.
Премьер-министр Монтейру смотрел на экран, где председатель Еврокомиссии ЕС в Брюсселе объявляла о введении войск в Испанию под предлогом «кибератаки».
— Они используют тьму как предлог для оккупации, — прошептал генерал Алмейда.
Рафаэль молча положил перед ними новую находку — карту 1942 года с пометками СС:
«Lichtlöscher-Projekt: точки отключения совпадают с храмами тамплиеров».
* * *
Рим. Подземелье. 00:17.
Бертолуччи и Рикардо выбежали в круглый зал, где в центре стояла медная чаша размером с бассейн. В ней плескалась странная жидкость — не вода, не масло... Свет.
— Prima Lux, — перекрестился кардинал.
За их спинами рухнула последняя преграда.
Голем вошёл, сжимая в руке оторванную голову швейцарского гвардейца.
— Твоя кровь или его, — прошипел Рикардо, указывая ножом то на чашу, то на Бертолуччи.
В этот момент земля с Иерусалима в его руке вспыхнула.
Голем застыл.
Буква Алеф на его лбу потрескалась.
— Сейчас! — крикнул Рикардо.
* * *
Голем замер, его глиняные пальцы сжались в кулаки. Буква Алеф на лбу потрескивала, как раскалённый уголь.
— Они не хотели просто отключить свет... — прошептал Бертолуччи, глядя на дрожащего Рикардо. — Они искали Первый Свет. Тот, что был до Солнца.
В медной чаше подземелья жидкость шевельнулась. Это не было отражением — свет жил, переливаясь, как ртуть.
Рикардо показал на древнюю мозаику под куполом: семь фигур в чёрных мантиях склонились над ковчегом, но не библейским.
— Совет Семи не просто каббалисты. Они хранители того, что было до Торы. До Бога...
Голем дёрнулся, словно его что-то дернуло за невидимые нити.
— Keter должен пасть! — заревело чудовище, и в его голосе слились семь голосов сразу.
Бертолуччи понял: Keter — не просто корона. Это первая сефира, точка, где Бог касается мира.
— Они хотят перезапустить Творение...
* * *
Рикардо вдруг вскрикнул — нож с печатью Соломона впился ему в ладонь.
— Твоя кровь... Ты же из рода Аарона! — ахнул кардинал, видя, как капли падают в чашу.
Кровь не смешалась со светом. Она застыла на поверхности, образуя древнееврейские буквы:
«Только потомок первосвященника может развязать узы».
Голем завыл. Его глиняное тело начало осыпаться.
— Они думали, что род Аарона пресёкся... — хрипел Рикардо, теряя сознание. — Но мы прятались... даже от Пап...
Внезапно тени на стенах сгустились, приняв форму человека в папской тиаре.
— Франциск... — прошептал Бертолуччи.
Тень заговорила голосом, в котором смешались скрип пергамента и звон мечей:
«Я сам отдал душу. Чтобы они активировали Сеть... и мы нашли слабое звено...»
Голем развалился на куски. Среди глины засветился пергамент — настоящий Договор Соломона.
Тень указала на последнюю строку, невидимую раньше:
«Свет вернётся через того, кто предаст тьму».
— Рафаэль... — вдруг понял Бертолуччи. — Он не советник. Он...
* * *
Мадрид. 00:47.
Энрике стоял на крыше заброшенной подстанции, глядя, как в небе над Европой три звезды сливаются в одну.
В руке он сжимал новую монету — с изображением разбитой меноры.
Где-то внизу, в тени, семь фигур кланялись ему.
— Свет теперь твой, — прошептал голос Рафаэля у него в голове.
* * *
Рим. 00:49.
Бертолуччи поднял пергамент. Последние слова исчезали у него на глазах:
«Конец — это начало».
За окном Ватикана вспыхнуло солнце.
Но это было не солнце...

@темы: Политика, Испания, Религия, Фантастика, Свое, Ватикан, Португалия, Литературный эксперимент

---

- - -

По пророчеству Малахии, сейчас самое время для Третьей Мировой.
В особенности, учитывая агрессивность Мелони, которая настаивает на том, чтобы распространить пятую статью на Украину без официального ее приема в НАТО.

@темы: Политика, Религия, Италия, Их нравы, Ватикан, Третья Мировая

---

- - -

Папа римский на покое Бенедикт XVI (в миру Йозеф Ратцингер) умер на 96-м году жизни [#], [#]

10 лет на покое прожил. Отрекся явно не из-за проблем со здоровьем.
Посмотрим, что будет дальше.

@темы: Религия, Ватикан

---

- - -

Украине уже недостаточно плана действий по получению членства (ПДЧ) в НАТО, Киев устроит только вступление в альянс, заявила вице-премьер Украины по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Ольга Стефанишина [#].

Посол Украины при Святом престоле Андрей Юраш позволил себе очередную критику в адрес Папы Римского Франциска. На этот раз он назвал "разочаровывающими" слова предстоятеля Римско-католической церкви, который публично выразил сочувствие "невинным жертвам" конфликта на Украине, среди которых назвал погибшую российскую журналистку Дарью Дугину [#].

МИД Украины вызвал папского нунция на Украине архиепископа Висвалдаса Кулбокаса, чтобы выразить разочарование словами папы римского Франциска о погибшей Дарье Дугиной. Об этом заявил киевский министр иностранных дел Дмитрий Кулеба [#].

Проходит другая неделя,
Вздурилась опять его украина,
Отыскать мужика приказала -
Приводят старика к украине,
Говорит старику украина:
"Не хочу я быть вольною царицей,
Я хочу быть римскою папой!"
Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.
Пошел он к синему морю,
Видит: бурно черное море,
Так и ходят сердитые волны,
Так и воют воем зловещим.
Стал он кликать золотую рыбку.

"Добро, будет она римскою папой".

Воротился старик к украине.
Перед ним монастырь латынский,
На стенах латынские монахи
Поют латынскую обедню.

Перед ним вавилонская башня.
На самой верхней на макушке
Сидит его старая украина.
На ней сарачинская шапка,
На шапке венец латынский,
На венце тонкая спица,
На спице Байрактар птица.
Поклонился старик украине,
Закричал он голосом громким:
"Здравствуй ты, старая дура,
Я, чай, твоя душенька довольна?"
Отвечает глупая украина:
"Врешь ты, пустое городишь,
Совсем душенька моя не довольна,
Не хочу я быть римскою папой,
А хочу быть владычицей пиндосской,
Чтобы жить мне в Америке-ЕэСе,
Чтоб служили мне Байден и Блинкен
А Баррель был у меня на посылках".

А.С. Пушкин

@темы: Политика, Религия, Украина, Идиотизм, Их нравы, Ватикан

---

Больше ада от Ватикана

16 марта, на общей аудиенции в Зале Павла VI, Папа Франциск вознёс специальную молитву об Украине, которую написал архиепископ Неаполя Доменико Батталья.

Обращаясь к паломникам, Святейший Отец призвал их молиться вместе «среди боли, причинённой этой войной», испрашивая у Господа прощение и мир:

«Прости нас, Господи, за войну.
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных.
Господи Иисусе, рождённый под бомбами в Киеве, помилуй нас.
Господи Иисусе, умерший на руках матери в подземном укрытии Харькова, помилуй нас.
Господи Иисусе, посланный двадцатилетним на фронт, помилуй нас.
Господи Иисусе, до сих пор видящий вооружённые руки в тени Своего креста, помилуй нас!

Прости нас, Господи,
прости нас, если, не довольствуясь гвоздями, пронзившими Твои руки, мы продолжаем упиваться кровью мёртвых, растерзанных оружием.
Прости нас, если эти руки, созданные Тобой для защиты, стали орудием смерти.
Прости нас, Господи, если мы продолжаем убивать брата; прости нас, если, подобно Каину, мы собираем камни со своего поля, чтобы убить Авеля. Прости нас,
Господи, если мы оправдываем жестокость своими трудностями, если своей болью узакониваем жестокость наших действий [#].

Хохлонацисты — это, значит, авели, а те, кто останавливают их зверства — каины. Прелестно.
И что-то я не заметил в этой молитве слов про Христа, рожденного под бомбами в Горловке или умершего на руках матери в подземном укрытии Донецка.

Главный атрибут зла, сатанизма — это ложь. Которая может проявляться в том числе в форме умолчания. Что в данном случае и происходит. Ватикан в этом смысле четко следует за своими покровителями из Империи лжи и явным образом встает на сторону сатаны. Ну что ж, «каждый выбирает по себе слово для любви и для молитвы».

@темы: Политика, Религия, Украина, Россия, Их нравы, Война, Ватикан, Гадость

---

Римский папахен льет крокодиловы слезы

Два дня назад Френки лично приехал в российское посольство чтобы «выразить свою озабоченность войной» на Украине. Надо отдать должное его пиарщикам, ход получился нестандартный и потому получил заметный резонанс. Не взывал посла к себе, а приехал в посольство сам.

С другой стороны, как выяснилось в ходе общения нашего посла в Ватикане Авдеева с папашей, понтифик ничего не знал о том, что на протяжении многих лет происходит на Донбассе. О том, как там страдают мирные жители от обстрелов и издевательства укронацистов.

«Папа Франциск выразил большую озабоченность в связи с положением всего населения, как в Донбассе (он не знал об этом), так и в других районах, и призвал беречь детей, беречь больных и страдающих, беречь людей», — рассказал дипломат [#].

Впрочем, это не помешало Френки на следующий день позвонить Зеленскому и выразить «глубочайшую боль в связи с трагическими событиями, происходящими на Украине». Интересно, а Пушилину и Пасечнику он не позвонил? А если не позвонил, то почему? Телефон потерял или времени не хватило? Или потому что русских людей ему не жалко?

А сегодня папаша «призвал к солидарности с украинским народом… и к прекращению войны».

"В эти дни мы стали свидетелями страшного - войны, мы молились о том, чтобы не было такого развития, и продолжаем молиться Богу, поэтому призываю еще раз 2 марта придерживаться поста и молиться, чтобы выразить солидарность украинскому народу, чтобы молить Бога об окончании войны", - сказал он.

"Кто ведет войну, забывает о гуманности, не думает о людях, но ставит на первое место интересы власти, полагается на логику оружия, наиболее далекую от божьей воли", - продолжил понтифик. Он призвал открыть "гуманитарные коридоры" для "матерей с детьми" и всех, кто бежит от войны. "Сердце разрывается от того, что происходит на Украине…", - указал Франциск [#].

Что ж, до Пия XII, известного своей активной поддержкой нацизма вообще и Гитлеровской Германии конкретно, Френки пока не дорос, но уж очень стремится.

Вот и конкордат с украинским нацистским режимом собрался подписывать. Аналогично тому, как Пий XII заключил конкордат с нацистской Германией. Подписание должно было произойти вот-вот, на днях. Причем конкордат, судя по опубликованной информации, должен был поставить РКЦ на Украине в самые привилегированные условия, даже более привилегированные, чем столь любимая украинским нацистским режимом раскольническая «ПЦУ». Про УПЦ МП уж и не говорю, она уже 7 лет подвергается откровенным гонениям.

Но — не стряслось. Рыбка уплыла у папы прямо из-под носа.

Вообще, конечно, учитывая последние события в Германии и назревающие аналогичные события в США, такое внимание римского понтифика к Украине все же кажется весьма странным даже несмотря на такой вкусный конкордат. Германия, напомню, фактически ушла от РКЦ в раскол, объявив о признании педерастических браков, желательности их венчания и желательности поставления женского священства. Занимался бы лучше собственными раскольниками. А он вместо этого лезет в чужой дом, проливая крокодиловы слезы.

@темы: Политика, Религия, Украина, Россия, Их нравы, Общество, Война, Ватикан, Гадость

---

- - -

Теперь Френки будет, чем заняться вместо того, чтобы молиться за спасение Украины от вторжения этих злобных рашнз.

@темы: Политика, Религия, Германия, Их нравы, Общество, Ватикан, Гадость