Авада Нахуй Блять Кедавра!
Ольга Туханина
О «Божьей Воле», скульптурах Сидура и крикливой, как торговка на базаре, журналистике
Четырнадцатого августа активист общественного движения "Божья Воля" Дмитрий Цорионов (Энтео) вместе со своими сторонниками явился на выставку "Скульптуры, которых мы не видим" в "Манеже", и, как нам говорят, устроил там безобразный погром, уничтожив ряд произведений искусства, относящихся к советскому нон-конформизму 60-70-х годов прошлого века. Деяние свое господин Цорионов мотивировал тем, что экспонаты выставки оскорбляли христианские святыни.
...Поскольку тема эта в последнее время является для нашего общества крайне болезненной, акция "Божьей Воли" вызвала, что называется, широкий общественный резонанс. На этот раз, впрочем, реакция оказалась на удивление единодушной. Выходку осудили как либеральные публицисты, так и публицисты консервативные, как искусствоведы и музейные работники, так и миряне и многие клирики Русской Православной Церкви. Безусловно, не обошлось и без защитников - палитра нашего общественного мнения, чего бы там кто ни говорил, всегда довольно широка. Но в целом можно констатировать: даже те православные, которые вполне солидарны с господином Цорионовым в оценке экспонатов выставки, совершенно не согласны с его методами. Действовать надо по закону. Протестовать надо исключительно мирно. Хорошо, Украина у нас под боком все-таки многому нас научила.
Дело усугубилось и тем, что речь шла о скульпторе Вадиме Сидуре. Это вам не новодел какой-нибудь. Мало того, что художник этот обладает без преувеличения мировой известностью, он еще и фронтовик, орденоносец, старший лейтенант, едва выживший после выстрела снайпера. Да и все его основное творчество носит антивоенный характер. Наиболее известные скульптуры: "Памятник погибшим от насилия", "Формула скорби", "Оставшимся без погребения", "Бабий Яр". В Советском Союзе его считали прежде всего пацифистом, а при всей борьбе за мир это тогда не поощрялось.
Но мне бы хотелось оставить в данном случае любые моральные оценки действий Цорионова его духовнику, а юридические - нашим судьям. В произошедшем заинтриговало другое - то, что меня на сегодняшний момент интересует больше всего. Медийная подача события.
Здесь мы имеем целый вихрь эмоций. Как с одной стороны (мракобесие наступает, православный ИГИЛ, уже и до классиков добрались), так и с другой (хотя Цорионов не прав, но сколько же можно терпеть богохульство, художественные провокации и издевательства над святынями). Все это первый план, который бросается в глаза. А факт - уничтожение скульптур Сидура.
Но если вы захотите узнать, какие именно скульптуры повреждены или уничтожены, то сделать вам это будет весьма сложно. Казалось бы, в этом же ключ к событию - вот оно, варварство и вандализм. Это должно бросаться в глаза со всех первых полос. Вот фотография скульптуры до инцидента, вот фотография после (ужас-ужас), вот названия скульптур, вот годы их создания, а вот сумма ущерба, тем более, что экспонаты, как нам говорят, принадлежат государству. О, да, они, возможно, бесценны, но стоимость-то аукционная у них есть? Она же должна фигурировать в суде. От ущерба, между прочим, много чего зависит. Двушечка там светит или трешечка. Или чего еще серьезнее.
В прессе мы читаем: "Как рассказала РБК руководитель отдела PR и рекламы НВО "Манеж" Елена Карнеева, активисты повредили четыре работы Вадима Сидура, "некоторые полностью, некоторые частично".
Странная формулировка. Работ всего четыре. Чего проще сказать: три повреждены, одна утрачена полностью. Или там: три утрачены, одна повреждена. Или две на две. Но публику пичкают каким-то туманом.
Сам господин Цорионов прямо утверждает, что ни одного экспоната он не повредил. А все, что сделал - "разбил тарелку из ИКЕИ". Видео, которые во множестве разошлись по сети, в общем слова активиста подтверждают. Видно, как он разбивает ту самую тарелку, которя, правда, тоже была частью экспоната - судя по всему современного. Голова Иоанна Крестителя, карикатурная, с высунутым языком, из папье-маше. Ну, и тарелочка для нее соответствующая. Все в духе храма из клизм, которым так восхищался в свое время Марат Гельман. Где там Сидур? Еще одну литографию, видимо, оторвали от постамента, на котором она находилась. Это уже Сидур, но не совсем понятно, что в итоге с этой работой произошло.
На видео скульптуры есть во множестве, есть неприятный скандал, перебранка, есть полицейский, который явился чуть позже - но нет никаких уничтоженных работ. Возможно, конечно, что новой тарелкой cтарую не заменить. Мало ли? Бывало так, что уборщицы в музеях современного искусства уничтожали экспонаты, не разобравшись, что это именно экспонаты, а не мусор. Такое сейчас искусство. В подобном случае остается лишь развести руками.
Почему меня волнуют все эти детали? Потому что у нас сформировалось совершенно новая, оглашенная журналистика. Крикливая, нервная, как торговка на базаре. "Украл, украл!" - "Да что украл?" - "Да все украл! Держи его! Ох, с сердцем плохо!" Прежде всего авторы взывают к резким и моментальным эмоциям. Факты уже не играют роли. Главное - сильнее вдарить по чувствам. Необыкновенно важна подача. "Психолог, практикующий садо-мазо, сажает скромного отца семейства из-за рисунка кошки, сделанного его дочерью". "Завтра запретят все медицинское оборудование, пострадают тысячи человек". "Православные уничтожают бесценные произведения искусства".
Все это сродни слухам, многократно усиленными теле- и радиопередатчиками. Важна не постановка проблемы, а немедленная реакция публики. "Сволочи, да как они смеют, совсем уже, да это невозможно что происходит". При этом, далеко не всегда такое поведение авторов связано с попыткой "раскачать лодку", с политикой или с общественными интересами. Прежде всего, тут желание перекричать остальных, самому встать на котурны и указать на жертву, за которой следует вести охоту.
Неудивительно, что в обществе растет напряженность. Если любая провокация получает свою порцию такого внимания, то чем дальше, тем чаще они будут происходить. Со всех сторон, причем. Недаром Петр Павленский, тот самый художник-перфоманист, который прибил свою мошонку к брусчатке Красной площади, приветствовал господина Цорионова как своего брата и соратника: "Православные активисты пытаются выразить свою позицию вполне современными методами. Если действие совершили активисты из враждебного нам лагеря, нам нельзя вставать на сторону полицейских. Иначе мы станем прокурорами, сами станем властью, даже если ее не очень любим".
Перед нами наглядное, хотя и ползучее, распространение хаоса, ненависти, а не любви. Вряд ли это можно назвать чем-то благодатным.
Поэтому, мы отчаянно нуждаемся не в десятках свидетелей со смартфонами, не в сотнях отзывов, не в тысячах комментариях, а в старых, добрых консервативных репортерах, которые для начала нам смогут толком рассказать, а что же, собственно, произошло. Сухим, знаете ли, таким языком [#].
Четырнадцатого августа активист общественного движения "Божья Воля" Дмитрий Цорионов (Энтео) вместе со своими сторонниками явился на выставку "Скульптуры, которых мы не видим" в "Манеже", и, как нам говорят, устроил там безобразный погром, уничтожив ряд произведений искусства, относящихся к советскому нон-конформизму 60-70-х годов прошлого века. Деяние свое господин Цорионов мотивировал тем, что экспонаты выставки оскорбляли христианские святыни.
...Поскольку тема эта в последнее время является для нашего общества крайне болезненной, акция "Божьей Воли" вызвала, что называется, широкий общественный резонанс. На этот раз, впрочем, реакция оказалась на удивление единодушной. Выходку осудили как либеральные публицисты, так и публицисты консервативные, как искусствоведы и музейные работники, так и миряне и многие клирики Русской Православной Церкви. Безусловно, не обошлось и без защитников - палитра нашего общественного мнения, чего бы там кто ни говорил, всегда довольно широка. Но в целом можно констатировать: даже те православные, которые вполне солидарны с господином Цорионовым в оценке экспонатов выставки, совершенно не согласны с его методами. Действовать надо по закону. Протестовать надо исключительно мирно. Хорошо, Украина у нас под боком все-таки многому нас научила.
Дело усугубилось и тем, что речь шла о скульпторе Вадиме Сидуре. Это вам не новодел какой-нибудь. Мало того, что художник этот обладает без преувеличения мировой известностью, он еще и фронтовик, орденоносец, старший лейтенант, едва выживший после выстрела снайпера. Да и все его основное творчество носит антивоенный характер. Наиболее известные скульптуры: "Памятник погибшим от насилия", "Формула скорби", "Оставшимся без погребения", "Бабий Яр". В Советском Союзе его считали прежде всего пацифистом, а при всей борьбе за мир это тогда не поощрялось.
Но мне бы хотелось оставить в данном случае любые моральные оценки действий Цорионова его духовнику, а юридические - нашим судьям. В произошедшем заинтриговало другое - то, что меня на сегодняшний момент интересует больше всего. Медийная подача события.
Здесь мы имеем целый вихрь эмоций. Как с одной стороны (мракобесие наступает, православный ИГИЛ, уже и до классиков добрались), так и с другой (хотя Цорионов не прав, но сколько же можно терпеть богохульство, художественные провокации и издевательства над святынями). Все это первый план, который бросается в глаза. А факт - уничтожение скульптур Сидура.
Но если вы захотите узнать, какие именно скульптуры повреждены или уничтожены, то сделать вам это будет весьма сложно. Казалось бы, в этом же ключ к событию - вот оно, варварство и вандализм. Это должно бросаться в глаза со всех первых полос. Вот фотография скульптуры до инцидента, вот фотография после (ужас-ужас), вот названия скульптур, вот годы их создания, а вот сумма ущерба, тем более, что экспонаты, как нам говорят, принадлежат государству. О, да, они, возможно, бесценны, но стоимость-то аукционная у них есть? Она же должна фигурировать в суде. От ущерба, между прочим, много чего зависит. Двушечка там светит или трешечка. Или чего еще серьезнее.
В прессе мы читаем: "Как рассказала РБК руководитель отдела PR и рекламы НВО "Манеж" Елена Карнеева, активисты повредили четыре работы Вадима Сидура, "некоторые полностью, некоторые частично".
Странная формулировка. Работ всего четыре. Чего проще сказать: три повреждены, одна утрачена полностью. Или там: три утрачены, одна повреждена. Или две на две. Но публику пичкают каким-то туманом.
Сам господин Цорионов прямо утверждает, что ни одного экспоната он не повредил. А все, что сделал - "разбил тарелку из ИКЕИ". Видео, которые во множестве разошлись по сети, в общем слова активиста подтверждают. Видно, как он разбивает ту самую тарелку, которя, правда, тоже была частью экспоната - судя по всему современного. Голова Иоанна Крестителя, карикатурная, с высунутым языком, из папье-маше. Ну, и тарелочка для нее соответствующая. Все в духе храма из клизм, которым так восхищался в свое время Марат Гельман. Где там Сидур? Еще одну литографию, видимо, оторвали от постамента, на котором она находилась. Это уже Сидур, но не совсем понятно, что в итоге с этой работой произошло.
На видео скульптуры есть во множестве, есть неприятный скандал, перебранка, есть полицейский, который явился чуть позже - но нет никаких уничтоженных работ. Возможно, конечно, что новой тарелкой cтарую не заменить. Мало ли? Бывало так, что уборщицы в музеях современного искусства уничтожали экспонаты, не разобравшись, что это именно экспонаты, а не мусор. Такое сейчас искусство. В подобном случае остается лишь развести руками.
Почему меня волнуют все эти детали? Потому что у нас сформировалось совершенно новая, оглашенная журналистика. Крикливая, нервная, как торговка на базаре. "Украл, украл!" - "Да что украл?" - "Да все украл! Держи его! Ох, с сердцем плохо!" Прежде всего авторы взывают к резким и моментальным эмоциям. Факты уже не играют роли. Главное - сильнее вдарить по чувствам. Необыкновенно важна подача. "Психолог, практикующий садо-мазо, сажает скромного отца семейства из-за рисунка кошки, сделанного его дочерью". "Завтра запретят все медицинское оборудование, пострадают тысячи человек". "Православные уничтожают бесценные произведения искусства".
Все это сродни слухам, многократно усиленными теле- и радиопередатчиками. Важна не постановка проблемы, а немедленная реакция публики. "Сволочи, да как они смеют, совсем уже, да это невозможно что происходит". При этом, далеко не всегда такое поведение авторов связано с попыткой "раскачать лодку", с политикой или с общественными интересами. Прежде всего, тут желание перекричать остальных, самому встать на котурны и указать на жертву, за которой следует вести охоту.
Неудивительно, что в обществе растет напряженность. Если любая провокация получает свою порцию такого внимания, то чем дальше, тем чаще они будут происходить. Со всех сторон, причем. Недаром Петр Павленский, тот самый художник-перфоманист, который прибил свою мошонку к брусчатке Красной площади, приветствовал господина Цорионова как своего брата и соратника: "Православные активисты пытаются выразить свою позицию вполне современными методами. Если действие совершили активисты из враждебного нам лагеря, нам нельзя вставать на сторону полицейских. Иначе мы станем прокурорами, сами станем властью, даже если ее не очень любим".
Перед нами наглядное, хотя и ползучее, распространение хаоса, ненависти, а не любви. Вряд ли это можно назвать чем-то благодатным.
Поэтому, мы отчаянно нуждаемся не в десятках свидетелей со смартфонами, не в сотнях отзывов, не в тысячах комментариях, а в старых, добрых консервативных репортерах, которые для начала нам смогут толком рассказать, а что же, собственно, произошло. Сухим, знаете ли, таким языком [#].
@темы: Информационная война, Россия, Общество, Искусство