– Стендовых испытаний системы бортового комплекса управления просто не было, – говорит главный специалист. – Акт введения стенда для отработки БКУ был подписан лишь в августе 2011 года (!). Естественно, нас заставили все отрабатывать на готовом изделии. Это значит – сплошной аврал и в три раза больше затраченного времени. О качестве и говорить не приходилось. Это преступно.
– И что показала отработка?
– Что БКУ неготова! Программисты, которые сами по большому счету страдали от странных действий руководства, периодически находили сбои разных программ, останавливали работу, переписывали программное обеспечение заново. И так было неоднократно. И после этого полноценных испытаний тоже никто не проводил. Мало того, эти горе-специалисты умудрялись переписывать свои программы даже тогда, когда «Фобос-грунт» уже стоял на стартовом комплексе Байконура. Приезжали впопыхах, расчехляли аппарат, подсоединяли систему к компьютерам и быстро вносили какие-то изменения. Вот поэтому и начались неприятности после запуска. Вы думаете, почему аппарат так ничего и не ответил своим «отцам» с орбиты? Да у него просто не оказалось командной радиолинии для работы на низкой околоземной орбите, не были предусмотрены наземные станции для обеспечения таких тестовых проверок, контроля и управления.
– Получается, специалисты заранее знали, что никакой телеметрии они не получат и никакой программы на перезапуск не пошлют?
– Получается, что так оно и было. Да, кстати, программы перезапуска системы, судя по результатам МВК, на случай нештатной ситуации тоже не было.
– Не терпится узнать имена главных «героев».
– На мой взгляд, да и многие мои коллеги поддерживают эту точку зрения, проблемы с «Фобос-грунтом» начались в 2007 году, когда бывший генеральный конструктор генерал Георгий Полищук затеял омоложение вверенной ему «дивизии», то бишь НПО им. Лавочкина. По военному принципу: «В 45 лет – уходи на пенсию», – он уволил с руководящих должностей опытнейших специалистов, а вместо них назначил 30–40-летних. Этого нельзя было делать, должна была быть какая-то преемственность. Так, не смирившись с понижением в должности, ушел и главный на тот момент конструктор «Фобос-грунта», потомственный специалист своего дела Игорь Горошко. Он с самого начала вел дело, все держалось на его богатом опыте. В итоге вместо него в 2007-м был назначен Юрий Зайко – хороший программист, но, увы, не главный конструктор. Для того чтобы быть им, надо мыслить гораздо шире... Вот, скажем, одним из главных проколов Зайко, приведших потом к большим проблемам, стало отстранение от работы над «Фобос-грунтом» целого отделения логики. При Горошко оно было управляющим, а Зайко, который раньше сам стоял в нем у руля, почему-то отстранил. Никто не понял тогда, зачем он это сделал. Ведь отделение логики разрабатывало основные бортовые алгоритмы и являлось основным контролирующим органом, который определял готовность аппаратов к полету. Вдобавок Полищук перестроил отлаженную десятилетиями структуру ОКБ (опытно-конструкторского бюро), что привело к полнейшей анархии: все связи между подразделениями нарушились, инженеры перестали понимать, кто за что отвечает, потому что одну и ту же работу могли поручить двум разным отделам.
Когда в 2009 году из-за неготовности пуск «ФГ» был перенесен на 2011 год, изделие разобрали – и все работы прекратились. Все возобновилось только в 2010-м с приходом нового генерального Виктора Хартова. Он стоял перед сложным выбором – запускать или не запускать. До запланированной даты старта – полтора года, а с «Фобос-грунтом» не проведено электрических испытаний, не разработана конструкторская документация, а главное, не было ни бортовых программ, ни алгоритмов на них. <...>
– Напрашивается логичный вопрос: почему при всех имеющихся недостатках, которые видели все, 9 ноября не отложили запуск?
– Если бы мы вновь в очередной раз отложили полет, могли истечь эксплуатационные сроки многих технических блоков, они не могут ждать запуска вечно. Если бы мы пропустили 2011 год, многие узлы пришлось бы утилизировать. А ведь у нас были определенные обязательства перед европейскими коллегами, перед теми же китайцами... В общем, один шанс удачного исхода дела из сотни у нас точно был – и поэтому руководство решило рискнуть.
Что ж, теперь по документам хотя бы понятно, из-за кого нынешнему руководству пришлось так рисковать. Понятно, что с Зайко снимается три четвертых его вины за то, что у него до 2011 года (!) не было испытательного стенда. Но ведь он мог во все горло кричать о нарушении, которое сам видел. Мог бы в конце концов отказаться возглавлять такой проект. Почему он этого не делал? Увы, логичный ответ мы вряд ли услышим [#].
– И что показала отработка?
– Что БКУ неготова! Программисты, которые сами по большому счету страдали от странных действий руководства, периодически находили сбои разных программ, останавливали работу, переписывали программное обеспечение заново. И так было неоднократно. И после этого полноценных испытаний тоже никто не проводил. Мало того, эти горе-специалисты умудрялись переписывать свои программы даже тогда, когда «Фобос-грунт» уже стоял на стартовом комплексе Байконура. Приезжали впопыхах, расчехляли аппарат, подсоединяли систему к компьютерам и быстро вносили какие-то изменения. Вот поэтому и начались неприятности после запуска. Вы думаете, почему аппарат так ничего и не ответил своим «отцам» с орбиты? Да у него просто не оказалось командной радиолинии для работы на низкой околоземной орбите, не были предусмотрены наземные станции для обеспечения таких тестовых проверок, контроля и управления.
– Получается, специалисты заранее знали, что никакой телеметрии они не получат и никакой программы на перезапуск не пошлют?
– Получается, что так оно и было. Да, кстати, программы перезапуска системы, судя по результатам МВК, на случай нештатной ситуации тоже не было.
– Не терпится узнать имена главных «героев».
– На мой взгляд, да и многие мои коллеги поддерживают эту точку зрения, проблемы с «Фобос-грунтом» начались в 2007 году, когда бывший генеральный конструктор генерал Георгий Полищук затеял омоложение вверенной ему «дивизии», то бишь НПО им. Лавочкина. По военному принципу: «В 45 лет – уходи на пенсию», – он уволил с руководящих должностей опытнейших специалистов, а вместо них назначил 30–40-летних. Этого нельзя было делать, должна была быть какая-то преемственность. Так, не смирившись с понижением в должности, ушел и главный на тот момент конструктор «Фобос-грунта», потомственный специалист своего дела Игорь Горошко. Он с самого начала вел дело, все держалось на его богатом опыте. В итоге вместо него в 2007-м был назначен Юрий Зайко – хороший программист, но, увы, не главный конструктор. Для того чтобы быть им, надо мыслить гораздо шире... Вот, скажем, одним из главных проколов Зайко, приведших потом к большим проблемам, стало отстранение от работы над «Фобос-грунтом» целого отделения логики. При Горошко оно было управляющим, а Зайко, который раньше сам стоял в нем у руля, почему-то отстранил. Никто не понял тогда, зачем он это сделал. Ведь отделение логики разрабатывало основные бортовые алгоритмы и являлось основным контролирующим органом, который определял готовность аппаратов к полету. Вдобавок Полищук перестроил отлаженную десятилетиями структуру ОКБ (опытно-конструкторского бюро), что привело к полнейшей анархии: все связи между подразделениями нарушились, инженеры перестали понимать, кто за что отвечает, потому что одну и ту же работу могли поручить двум разным отделам.
Когда в 2009 году из-за неготовности пуск «ФГ» был перенесен на 2011 год, изделие разобрали – и все работы прекратились. Все возобновилось только в 2010-м с приходом нового генерального Виктора Хартова. Он стоял перед сложным выбором – запускать или не запускать. До запланированной даты старта – полтора года, а с «Фобос-грунтом» не проведено электрических испытаний, не разработана конструкторская документация, а главное, не было ни бортовых программ, ни алгоритмов на них. <...>
– Напрашивается логичный вопрос: почему при всех имеющихся недостатках, которые видели все, 9 ноября не отложили запуск?
– Если бы мы вновь в очередной раз отложили полет, могли истечь эксплуатационные сроки многих технических блоков, они не могут ждать запуска вечно. Если бы мы пропустили 2011 год, многие узлы пришлось бы утилизировать. А ведь у нас были определенные обязательства перед европейскими коллегами, перед теми же китайцами... В общем, один шанс удачного исхода дела из сотни у нас точно был – и поэтому руководство решило рискнуть.
Что ж, теперь по документам хотя бы понятно, из-за кого нынешнему руководству пришлось так рисковать. Понятно, что с Зайко снимается три четвертых его вины за то, что у него до 2011 года (!) не было испытательного стенда. Но ведь он мог во все горло кричать о нарушении, которое сам видел. Мог бы в конце концов отказаться возглавлять такой проект. Почему он этого не делал? Увы, логичный ответ мы вряд ли услышим [#].
Это не кризис отрасли. Это пиздец.