В политологии существует термин stunning elections (опрокидывающие, ошеломляющие выборы), которым обозначается загадочное явление, когда совершенно неожиданно выборы, происходящие в стране, где вроде бы все находится под полным контролем властей, вдруг заканчиваются успехом оппозиции, и это затем приводит к краху всего политического режима в стране. При этом следует отметить: дело не в том, что оппозиция завоевывает большинство (таких случаев как раз очень немного), а всего лишь в том, что оппозиция получает гораздо больше голосов, чем это всеми (включая оппозицию) ожидалось. Сценарий "опрокидывающих выборов" запускается действиями не оппозиции, а самой власти. <...>
По мнению политологов, первые "опрокидывающие выборы" состоялись в ноябре 1974 года в Бразилии. Президент страны генерал Эрнесту Гейзел в рамках проводимой им политики либерализации разрешил провести относительно свободную кампанию, в которой, как ожидалось, партия власти "Альянс национального обновления" одержит легкую победу над оппозиционным Бразильским демократическим движением. Однако по их итогам, к всеобщему удивлению, в том числе и самого движения, оно удвоило свое представительство в нижней палате парламента, утроило в верхней, а количество контролируемых законодательных собраний штатов увеличило с одного до шести. Гейзел благополучно доработал до конца срока своих полномочий в 1979 году и привел к власти преемника генерала Жуана Фигейреду, но в 1985-м президентом был избран лидер демократов Танкреду Невис.
<...>
В марте 1989 года в СССР первые частично свободные выборы народных депутатов стали и первыми "опрокидывающими". Хотя КПСС и сохранила власть, но не ограниченные разнарядками или отсутствием альтернативы граждане провалили множество видных партийных и государственных деятелей. Оппозиция же впервые в СССР получила представительство в парламенте в виде Межрегиональной депутатской группы.
Тремя месяцами спустя в Польше состоялись, пожалуй, самые "опрокидывающие выборы" в истории. Из 460 мест в Сейме на свободных выборах распределялось 161, и 160 из них получил профсоюз "Солидарность". В Сенате выборными были все 100 мест, "Солидарность" взяла 99. Кроме того, в одномандатных округах проиграли 34 из 35 высокопоставленных чиновников, баллотировавшихся на безальтернативной основе,— они не смогли набрать необходимого минимума в 50% голосов. В 1990 году президентом Польши стал лидер оппозиции Лех Валенса, однако вскоре из-за внутренних противоречий профсоюз распался, и историки считают, что в 1989 году поляки голосовали скорее не за "Солидарность", а против коммунистов.
<...>
С чем связана непредсказуемость исхода выборов? Дело в том, что метод измерения общественного мнения путем репрезентативных опросов — технология демократического общества. В условиях авторитарного режима она может давать сбои. В условиях демократии любой (или почти любой) политический выбор избирателя является социально приемлемым. Поэтому граждане демократических стран охотно, а главное, правдиво отвечают на вопросы интервьюеров. Но в авторитарных странах социально одобряемым является только один вариант политического поведения — поддержка правящей партии. Прочие варианты в той или иной степени порицаются. Поэтому жители стран с авторитарным режимом зачастую уклоняются от участия в опросах. Но и те, кто соглашается отвечать интервьюерам, нередко лгут, когда речь заходит о политических предпочтениях. Поэтому время от времени в той или иной стране возникает ситуация, когда реальные политические предпочтения масс оказываются совершенно неведомы ни социологам, ни властям, ни оппозиции. Момент истины наступает только после вскрытия избирательных урн [1].
По мнению политологов, первые "опрокидывающие выборы" состоялись в ноябре 1974 года в Бразилии. Президент страны генерал Эрнесту Гейзел в рамках проводимой им политики либерализации разрешил провести относительно свободную кампанию, в которой, как ожидалось, партия власти "Альянс национального обновления" одержит легкую победу над оппозиционным Бразильским демократическим движением. Однако по их итогам, к всеобщему удивлению, в том числе и самого движения, оно удвоило свое представительство в нижней палате парламента, утроило в верхней, а количество контролируемых законодательных собраний штатов увеличило с одного до шести. Гейзел благополучно доработал до конца срока своих полномочий в 1979 году и привел к власти преемника генерала Жуана Фигейреду, но в 1985-м президентом был избран лидер демократов Танкреду Невис.
<...>
В марте 1989 года в СССР первые частично свободные выборы народных депутатов стали и первыми "опрокидывающими". Хотя КПСС и сохранила власть, но не ограниченные разнарядками или отсутствием альтернативы граждане провалили множество видных партийных и государственных деятелей. Оппозиция же впервые в СССР получила представительство в парламенте в виде Межрегиональной депутатской группы.
Тремя месяцами спустя в Польше состоялись, пожалуй, самые "опрокидывающие выборы" в истории. Из 460 мест в Сейме на свободных выборах распределялось 161, и 160 из них получил профсоюз "Солидарность". В Сенате выборными были все 100 мест, "Солидарность" взяла 99. Кроме того, в одномандатных округах проиграли 34 из 35 высокопоставленных чиновников, баллотировавшихся на безальтернативной основе,— они не смогли набрать необходимого минимума в 50% голосов. В 1990 году президентом Польши стал лидер оппозиции Лех Валенса, однако вскоре из-за внутренних противоречий профсоюз распался, и историки считают, что в 1989 году поляки голосовали скорее не за "Солидарность", а против коммунистов.
<...>
С чем связана непредсказуемость исхода выборов? Дело в том, что метод измерения общественного мнения путем репрезентативных опросов — технология демократического общества. В условиях авторитарного режима она может давать сбои. В условиях демократии любой (или почти любой) политический выбор избирателя является социально приемлемым. Поэтому граждане демократических стран охотно, а главное, правдиво отвечают на вопросы интервьюеров. Но в авторитарных странах социально одобряемым является только один вариант политического поведения — поддержка правящей партии. Прочие варианты в той или иной степени порицаются. Поэтому жители стран с авторитарным режимом зачастую уклоняются от участия в опросах. Но и те, кто соглашается отвечать интервьюерам, нередко лгут, когда речь заходит о политических предпочтениях. Поэтому время от времени в той или иной стране возникает ситуация, когда реальные политические предпочтения масс оказываются совершенно неведомы ни социологам, ни властям, ни оппозиции. Момент истины наступает только после вскрытия избирательных урн [1].
Особенность России в том, что у нас нужные показатели уже давно достигаются не яростной пропагандой, психологическим давлением или законодательными уловками (хотя и ими тоже), но банальной фальсификацией итоговых цифр. Даже набери завтра КПРФ 75%, а ЕР 15%, объявлено будет что у КПРФ 15%, а у ЕР 75%. И никто не удивится, вот в чем прелесть-то.