Из воспоминаний В. И. Болдина (в 1981-1987 годах — помощник секретаря, затем генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева)
Горбачев по складу ума, привычкам, по духу провинциал, которому вскружила неокрепшую голову ранняя слава. Если бы не орден за уборку урожая, полученный им в юности, Горбачев стал бы, наверное, неплохим председателем колхоза или даже начальником райсельхозуправления. А благодаря ордену он попал и в МГУ, и на аппаратную работу. Разглядел я это не сразу. Ну стереотип такой: если человек достиг определенных высот, а Горбачев был секретарем ЦК и членом Политбюро, значит, он что-то серьезное собой представляет. А потом мало-помалу, отдельными штришками начал проступать реальный человек. Помню, как-то зашел к нему, а он сидит и от исписанных блокнотов отрывает кожаные обложки и складывает их в стол. Перехватил мой недоуменный взгляд, засмеялся: "А в хозяйстве все пригодится". Но после этого он свою крестьянскую прижимистость старался если не скрывать, то маскировать. В тот период он редко демонстрировал и свою обидчивость. Да и свои непомерные амбиции тоже держал при себе. Он ведь до конца никогда не раскрывался с подчиненными. Но его никто даже в самой отдаленной перспективе не рассматривал в качестве претендента в генеральные секретари. <...> Я знал отношение к нему интеллигенции. Я приглашал на беседы к нему академиков Шаталова, Абалкина, Аганбегяна, Заславскую. Потом они заходили ко мне, пили чай, некоторые констатировали: "Приятно, что он интересуется экономикой. Но сам он — ничего впечатляющего". Над ним посмеивались из-за того, что говорил он вкривь и вкось. Что-то удалось поправить, а со словом "нАчать" ничего не получилось. Я ему несколько раз говорил, как надо его произносить, и раза два он сказал его правильно. А потом плюнул.
Горбачев по складу ума, привычкам, по духу провинциал, которому вскружила неокрепшую голову ранняя слава. Если бы не орден за уборку урожая, полученный им в юности, Горбачев стал бы, наверное, неплохим председателем колхоза или даже начальником райсельхозуправления. А благодаря ордену он попал и в МГУ, и на аппаратную работу. Разглядел я это не сразу. Ну стереотип такой: если человек достиг определенных высот, а Горбачев был секретарем ЦК и членом Политбюро, значит, он что-то серьезное собой представляет. А потом мало-помалу, отдельными штришками начал проступать реальный человек. Помню, как-то зашел к нему, а он сидит и от исписанных блокнотов отрывает кожаные обложки и складывает их в стол. Перехватил мой недоуменный взгляд, засмеялся: "А в хозяйстве все пригодится". Но после этого он свою крестьянскую прижимистость старался если не скрывать, то маскировать. В тот период он редко демонстрировал и свою обидчивость. Да и свои непомерные амбиции тоже держал при себе. Он ведь до конца никогда не раскрывался с подчиненными. Но его никто даже в самой отдаленной перспективе не рассматривал в качестве претендента в генеральные секретари. <...> Я знал отношение к нему интеллигенции. Я приглашал на беседы к нему академиков Шаталова, Абалкина, Аганбегяна, Заславскую. Потом они заходили ко мне, пили чай, некоторые констатировали: "Приятно, что он интересуется экономикой. Но сам он — ничего впечатляющего". Над ним посмеивались из-за того, что говорил он вкривь и вкось. Что-то удалось поправить, а со словом "нАчать" ничего не получилось. Я ему несколько раз говорил, как надо его произносить, и раза два он сказал его правильно. А потом плюнул.