Отец уставился на меня взглядом ласкового кузнечика и спросил мягко:
— Ты намерен поступать в колледж. Кип?
— Конечно, папа, а что?
— А за счет чего?
Я заколебался. Я ведь знал, что учеба в колледже стоит немало денег. И хотя бывали времена, когда долларовые купюры ссыпались из корзины на пол, обычно, все-таки, не так уж много требовалось времени, чтобы сосчитать ее содержимое.
— Ну, может быть, стипендию удастся получить. И потом, я буду подрабатывать, пока не получу диплом.
Отец кивнул:
— Конечно… если тебе хочется. Человек всегда может решить финансовые проблемы, если он их не боится. Но когда я спрашивал «за счет чего», я имел в виду здесь. — И он постучал пальцем по голове.
Я только и мог, что удивленно посмотреть на него.
— Но я же кончу школу, папа. Этого достаточно, чтобы поступить в колледж.
— Смотря в какой. Если в университет нашего штата или в сельскохозяйственный колледж, то да. Но известно ли тебе, Кип, что до сорока процентов студентов вылетают после первого курса?
— Я не вылечу!
— Может, и не вылетишь. Но я думаю, что ты все же вылетишь, если возьмешься за что-нибудь серьезное — инженерное дело, медицину или точные науки. Вылетишь, если вся твоя подготовка ограничится этим, — он показал рукой на программу.
Я даже возмутился.
— Но почему же, папа! У нас хорошая школа. — Я вспомнил все, что нам говорили на подготовительном. — Преподавание построено на самых современных, самых научных принципах, одобрено психологами и…
— … дает превосходную зарплату учителям, поднаторевшим в современной педагогике, — перебил меня отец. — Предметы изучения делают основной упор на практические жизненные проблемы с тем, чтобы ориентировать ребенка в мире демократического общественного устройства, подготовить его к испытаниям взрослой жизни в условиях нашей сложной современной культуры. Извини, сынок, я беседовал с мистером Хэнли. Мистер Хэнли искренний человек, и, чтобы достичь поставленных им благородных целей, мы тратим на обучение школьников гораздо больше, чем любой другой штат, за исключением Калифорнии и Нью-Йорка.
— Но что же в этом плохого?
— Что такое «обособленное деепричастие»?
Я не ответил.
— Почему Ван Бюрен проиграл перевыборы? Чему равен корень кубический из восьмидесяти семи?
О Ван Бюрене я помнил только, что был когда-то такой президент. Зато я смог ответить на следующий вопрос:
— Чтобы узнать кубический корень, нужно посмотреть таблицу на задней странице учебника.
Отец вздохнул.
— Ты никак думаешь, что таблицу эту нам принес архангел с небес? — Он печально покачал головой. — Виноват, конечно, я, а не ты. Мне следовало подумать обо всем этом еще несколько лет назад, но я решил — просто потому, что ты любишь читать, мастерить и быстро управляешься с цифрами, — что ты учишься и получаешь образование.
— А, по-твоему, разве нет?
— По-моему, безусловно нет. Твоя школа — очень приятное место времяпрепровождения, сынок, она хорошо оборудована, ею хорошо управляют, ее хорошо содержат. Конечно, она совсем не похожа на «джунгли с черными досками», отнюдь! Я думаю, что вы, ребятишки, ее любите. И есть с чего. Но вот это, — отец сердито хлопнул ладонью по программе. — Халтура! Барахло! Профессиональная терапия для кретинов! [1]
1958