Авада Нахуй Блять Кедавра!
В современной американской изобразительной культуре нередко встречается образ злого Линкольна. Примеры из того, что на поверхности – м/ф «Futurama», сезон 4, эпизод 1, «Kif Gets Knocked Up A Notch» и м/ф «South Park», сезон 5, эпизод 4, «Super Best Friends» (оживленная Дэвидом Блейном статуя Линкольна из Мемориала Линкольна устраивает в Вашингтоне дебош), «South Park», сезон 11, эпизод 14, «The List» (Кайлу является призрак Линкольна).
Казалось бы, это довольно странно – изображать национального героя, ставшего практически знаменем либерализма, непримиримого борца за отмену рабства, эталонного политика-либерала в негативном свете. Все равно что Илью Муромца превратить в генерала Власова.
Но все имеет свое объяснение. Дело в том, что если рассмотреть совокупность воззрений и действий натурального Линкольна через призму сегодняшней американской морали, тоталитарной толерантности, он предстает вовсе не таким, каким (мы) его привыкли воспринимать (эдакий Кот Леопольд – добрый борец за всеобщую свободу, призывающий всех жить дружно). Сейчас Линкольн предстает чуть ли не фашистом.
Прежде всего, выдвижение идеи освобождения рабов преследовало цель получить преимущество в преобретшей особую остроту в середине XIX века борьбе за власть между Республиканской (к которой принадлежало большинство северян) и Демократической (к которой принадлежало большинство южан) партиями. Заявляя о необходимости отмены рабства северяне тем самым старались выбить из рук южан козырь, который мог быть использован в предвыборной борьбе – раб приравнивался к трем пятым белого человека, а чьи рабы, того, естественно, и голоса на выборах. Моральный аспект отходил на второй, если не на третий план. Подталкивало американцев к отмене рабства кроме всего и чувство традиционного соперничества с бывшей метрополией, Великобританией, официально отменившей (тоже не без выгоды для себя любимой) на своей территории рабство в 1833 году.
Сам Линкольн занимал весьма умеренную позицию в вопросе об освобождении рабов. На выборах в Сенат в 1858 году во время дебатов с кандидатом от Демократической партии (которые, кстати, Линкольн проиграл) он проявлял максимализм лишь в том смысле, что страна должна быть или полностью рабовладельческой, или полностью свободной от рабства. Что, однако, странным образом вступало в противоречие с его убеждением, что вопрос о рабовладении входит в компетенцию отдельных штатов и федеральное правительство не имеет конституционного права вмешиваться в эту проблему. Кроме того, Линкольн заверял, что не выступает за предоставление неграм политических и гражданских прав. То есть, он не считал возможным уравнять в правах черных и белых (в том числе не считал возможным дать черным избирательное право), и выступал против смешанных браков. Фактически, такая система взглядов соответствует режиму апартеида, многократно и громогласно осужденному политиками и общественным мнением в конце 20-го века и по своей жестокости приравненному чуть ли не к печам Освенцима.
Единственное, за что Линкольн ратовал – запретить распространение рабства на принимаемые в состав США новые земли, а вопрос с возможным освобождением рабов на территориях южных штатов решать путем отсылки бывших рабов на их историческую родину, в Африку. Типа, погорбатились на Америку, наработали определенные материальные ценности, создали некий задел для будущего развития страны – ну и молодцы, пшли вон. Как говорится, всем спасибо, все свободны.
В 1860 году Линкольн победил на президентских выборах именно благодаря умеренности своей позиции в вопросе о рабстве. Большинству он показался компромиссным кандидатом. В своей инаугурационной речи Линкольн заявил, что у него «нет никаких намерений прямо или косвенно вмешиваться в функционирование института рабства в тех штатах, где оно существует»: «Я считаю, что не имею законного права делать это, и я не склонен делать это».
Уже после сецессии и начала войны между США и КША, Линкольн заявил: «Моей высшей целью в этой борьбе является сохранение союза, не сохранение или уничтожение рабства. Если бы я смог спасти союз, не освободив ни одного единственного раба, я бы сделал это, и если бы я мог спасти его, освободив всех рабов, я бы сделал это, и если бы мог спасти его, освободив одних рабов, а других не освободив, я бы сделал это. Что я предпринимаю в вопросе рабства и для цветной расы, я делаю потому, что верю, это поможет сохранить союз...»
Отношение Линкольна к освобождению рабов изменила только затянувшаяся Гражданская война. Издав в 1862 году незаконную по своей сути «Прокламацию об освобождении рабов» (поскольку под ее действие подпадали территории не подконтрольные правительству США) Линкольн получал сразу несколько выгод. Главной из них был отказ Великобритании и Франции от негласной поддержки КША. Кроме того, это провоцировало бунты рабов на территории КША и подрывало тем самым ее стабильность как государства. Начали формироваться воинские части из освобожденных в США и сбежавших из КША рабов. К концу войны в федеральных войсках числилось 180 тысяч негров. Такой удачный ход одновременно ослабил южан и усилил северян.
Таким образом, Линкольн вовсе не был горячим сторонником скорейшего и безусловного освобождения черных от рабских оков, каким впечатали его в историю потомки. Правильнее будет сказать что Линкольн использовал вопрос о рабстве лишь как инструмент политической борьбы (как внутри государства, так и на международной арене), а к полной отмене рабства его принудили обстоятельства. Всего лишь. Но если бы только это. Любимой песней Линкольна была Dixie (с началом Гражданской войны ставшая неофициальным гимном южан), которая даже была исполнена на его инаугурации в 1861 году. Спеть Dixie в сегодняшней Америке это почти преступление и уж, само собой, оскорбление негров. Оскорбление гораздо более тяжелое даже чем назвать негра негром.
Вот каким злым был Линкольн!
Казалось бы, это довольно странно – изображать национального героя, ставшего практически знаменем либерализма, непримиримого борца за отмену рабства, эталонного политика-либерала в негативном свете. Все равно что Илью Муромца превратить в генерала Власова.
Но все имеет свое объяснение. Дело в том, что если рассмотреть совокупность воззрений и действий натурального Линкольна через призму сегодняшней американской морали, тоталитарной толерантности, он предстает вовсе не таким, каким (мы) его привыкли воспринимать (эдакий Кот Леопольд – добрый борец за всеобщую свободу, призывающий всех жить дружно). Сейчас Линкольн предстает чуть ли не фашистом.
Прежде всего, выдвижение идеи освобождения рабов преследовало цель получить преимущество в преобретшей особую остроту в середине XIX века борьбе за власть между Республиканской (к которой принадлежало большинство северян) и Демократической (к которой принадлежало большинство южан) партиями. Заявляя о необходимости отмены рабства северяне тем самым старались выбить из рук южан козырь, который мог быть использован в предвыборной борьбе – раб приравнивался к трем пятым белого человека, а чьи рабы, того, естественно, и голоса на выборах. Моральный аспект отходил на второй, если не на третий план. Подталкивало американцев к отмене рабства кроме всего и чувство традиционного соперничества с бывшей метрополией, Великобританией, официально отменившей (тоже не без выгоды для себя любимой) на своей территории рабство в 1833 году.
Сам Линкольн занимал весьма умеренную позицию в вопросе об освобождении рабов. На выборах в Сенат в 1858 году во время дебатов с кандидатом от Демократической партии (которые, кстати, Линкольн проиграл) он проявлял максимализм лишь в том смысле, что страна должна быть или полностью рабовладельческой, или полностью свободной от рабства. Что, однако, странным образом вступало в противоречие с его убеждением, что вопрос о рабовладении входит в компетенцию отдельных штатов и федеральное правительство не имеет конституционного права вмешиваться в эту проблему. Кроме того, Линкольн заверял, что не выступает за предоставление неграм политических и гражданских прав. То есть, он не считал возможным уравнять в правах черных и белых (в том числе не считал возможным дать черным избирательное право), и выступал против смешанных браков. Фактически, такая система взглядов соответствует режиму апартеида, многократно и громогласно осужденному политиками и общественным мнением в конце 20-го века и по своей жестокости приравненному чуть ли не к печам Освенцима.
Единственное, за что Линкольн ратовал – запретить распространение рабства на принимаемые в состав США новые земли, а вопрос с возможным освобождением рабов на территориях южных штатов решать путем отсылки бывших рабов на их историческую родину, в Африку. Типа, погорбатились на Америку, наработали определенные материальные ценности, создали некий задел для будущего развития страны – ну и молодцы, пшли вон. Как говорится, всем спасибо, все свободны.
В 1860 году Линкольн победил на президентских выборах именно благодаря умеренности своей позиции в вопросе о рабстве. Большинству он показался компромиссным кандидатом. В своей инаугурационной речи Линкольн заявил, что у него «нет никаких намерений прямо или косвенно вмешиваться в функционирование института рабства в тех штатах, где оно существует»: «Я считаю, что не имею законного права делать это, и я не склонен делать это».
Уже после сецессии и начала войны между США и КША, Линкольн заявил: «Моей высшей целью в этой борьбе является сохранение союза, не сохранение или уничтожение рабства. Если бы я смог спасти союз, не освободив ни одного единственного раба, я бы сделал это, и если бы я мог спасти его, освободив всех рабов, я бы сделал это, и если бы мог спасти его, освободив одних рабов, а других не освободив, я бы сделал это. Что я предпринимаю в вопросе рабства и для цветной расы, я делаю потому, что верю, это поможет сохранить союз...»
Отношение Линкольна к освобождению рабов изменила только затянувшаяся Гражданская война. Издав в 1862 году незаконную по своей сути «Прокламацию об освобождении рабов» (поскольку под ее действие подпадали территории не подконтрольные правительству США) Линкольн получал сразу несколько выгод. Главной из них был отказ Великобритании и Франции от негласной поддержки КША. Кроме того, это провоцировало бунты рабов на территории КША и подрывало тем самым ее стабильность как государства. Начали формироваться воинские части из освобожденных в США и сбежавших из КША рабов. К концу войны в федеральных войсках числилось 180 тысяч негров. Такой удачный ход одновременно ослабил южан и усилил северян.
Таким образом, Линкольн вовсе не был горячим сторонником скорейшего и безусловного освобождения черных от рабских оков, каким впечатали его в историю потомки. Правильнее будет сказать что Линкольн использовал вопрос о рабстве лишь как инструмент политической борьбы (как внутри государства, так и на международной арене), а к полной отмене рабства его принудили обстоятельства. Всего лишь. Но если бы только это. Любимой песней Линкольна была Dixie (с началом Гражданской войны ставшая неофициальным гимном южан), которая даже была исполнена на его инаугурации в 1861 году. Спеть Dixie в сегодняшней Америке это почти преступление и уж, само собой, оскорбление негров. Оскорбление гораздо более тяжелое даже чем назвать негра негром.
Вот каким злым был Линкольн!
